Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

В это же время Россия вступает в самый активный этап своих взаимоотношений с суверенным (по-русски — державным) Мальтийским орденом. Отношения эти далеко не однозначно оценивались как современниками, так и более поздними исследователями. Как метко заметил М. Ю. Медведев, в результате «формируется иллюзорная картина исторических событий; конкретным исследованиям противостоят всевозможные политизированные обобщения — от «коварного Запада» до «коварной России»[8]. Этими взаимными непониманиями объясняется появление «русско-мальтийской мифологии», существующей уже свыше двух столетий, «и та неподатливость исторического материала, с которой сталкиваются серьезные историки»[9].

Внешнеполитический курс России при Павле I менялся неоднократно, но, как считает М. Б. Асварищ, каждый зигзаг этого курса «становится вполне оправдан и понятен при изучении исторической конъюнктуры»[10].

Многие европейские правители и политические деятели не понимали или не вникали в суть поступков русского императора. Кто-то расценивал магистерство Павла I как некий курьез, как следствие каких-то психологических черт характера императора. Европейские коронованные особы не могли понять, почему император такой огромной державы принял титул Великого Магистра, едва тянувшего по рангу на титул князя какого-нибудь захудалого германского княжества. Не могли понять поступок Павла I и в России. Для кого-то орден был «маскарадным», а кое-кто даже считал, что в кратковременное царствование Павла I произошел некий исторический казус.

Однако во внешней политике император, как пишет М. Б. Астварищ, «сочетал рыцарство со здоровым прагматизмом, причем второй всегда лежал в основании первого. Личные пристрастия Павла отступали на второй план перед государственными интересами»[11].

Вот почему мы считаем необходимым разобраться в действиях Павла I по отношению к Мальтийскому ордену, выяснить все обстоятельства принятия русским императором титула Великого Магистра, а также провести анализ реформ, которым подвергся орден в период правления Павла I.

В 60-х гг. ХХ в. историк суверенного Мальтийского ордена Кирилл Туманов заявил, что в течение полутора веков в умах многих западноевропейских политиков создавался феномен, который он назвал «русской легендой»[12]. Побудительные мотивы этого «обобщения» мы еще обсудим ниже. Главной причиной возникших при Павле I связей России и Мальтийского ордена К. Туманов назвал наличие серьезных интересов России в Средиземном море.

Да, объективная внешнеполитическая необходимость заставляла Павла I искать точку опоры на Средиземном море. Но в этом он не был первооткрывателем, еще его мать во время русско-турецких войн 1788–1791 гг. так же была занята подобными поисками. Интерес к небольшому острову в Средиземном море привлекал и многие европейские государства своим стратегическим положением. Владение Мальтой расширяло возможности контроля над всеми средиземноморскими морскими передвижениями, как военными, так и торговыми.

Кроме того, Мальтийский орден вполне мог бы стать естественным союзником России в войнах с Портой, насаждавшей ислам в зоне российских интересов — Крыму и Кавказе.

И все же не это было определяющим для России. Анализируя складывавшуюся ситуацию, можно проследить несколько причин, приведших к активным связям России и ордена.

Первым следует считать внешнеполитический аспект. В России видели, как ослабло королевское правление во Франции, как Людовик XVI пошел на уступки своей власти — на созыв Генеральных штатов, объявивших себя вскоре Национальным, а затем и Учредительным собранием, что и привело французского короля, в конечном итоге, на эшафот. Распространение французских идей угрожало потрясанием «тронов и алтарей» всем европейским державам.

Россия была обеспокоена и возросшим английским влиянием, которое все активнее стало проявляться в международных отношениях в 1787–1791 гг., что совпало с уходом на некоторое время с международной арены Франции.

Англия, ставшая к этому времени крупнейшей азиатской колониальной державой, устремляет свои внешнеполитические интересы на Средиземное море, Ближний Восток, Кавказ и Закавказье[13]. На этой почве и происходит столкновение интересов двух держав. Стремление правительства Уильяма Питта занять господствующее положение в Европе, приостановить начавшее угрожать английским колониальным интересам продвижение России на Ближнем Востоке и Кавказе становится для Англии главной целью всей внешней политики на многие годы.