Император Павел I

Подобные разговоры, распространяемые заговорщиками, уже несколько дней лихорадили гвардию. Пассек как мог успокоил солдата, но тот вдруг с этим же вопросом обратился к другому офицеру, не состоящему в заговоре. В результате и солдат и капитан Пассек были арестованы. Майор Воейков, исполняющий обязанности командира Преображенского полка, отправил срочное донесение о случившемся на имя императора. Известие об аресте Пассека поразило заговорщиков.

Из «Записок» Е. Р. Дашковой:

«27 июня после полудня Григорий Орлов пришел сообщить мне об аресте капитана Пассека. Еще накануне Пассек был у меня с Бредихиным и, рассказав, с каким нетерпением гренадеры ждут низвержения с престола Петра III, выразил мнение, что стоило только повести их в Ораниенбаум и разбить голштинцев, чтобы успех был обеспечен и переворот был бы завершен… У меня находился мой дядя Панин. Вследствие ли того, что по своему холодному и неподвижному характеру он не видел в этом столько трагического, как я, потому ли, что он хотел скрыть от меня размеры опасности, но он невозмутимо стал уверять меня в том, что Пассек, вероятно, арестован за какое-нибудь упущение по службе. Я сразу увидела, что каждая минута была дорога и что придется много потратить времени, пока удастся убедить Панина в том, что настал момент решительных действий. Я согласилась с ним, что Орлову следует прежде всего отправиться в полк, чтобы узнать, какого роду аресту подвергнут Пассек… Орлов должен был сообщить мне, что окажется, а если дело серьезно — кто-нибудь из братьев должен был известить Панина. Тотчас после ухода Орлова я объявила, что сильно нуждаюсь в отдыхе, и попросила дядю извинить, если попрошу его меня оставить. Он немедленно ушел, и я, не теряя ни минуты, накинула на себя мужскую шинель и направилась пешком к улице, где жили Рославлевы. Не прошла я и половины дороги, как увидела, что какой-то всадник галопом несется по улице. Меня осенило вдохновение, подсказавшее мне, что это один из Орловых. Из них я видела и знала только одного Григория. Не имея другого способа остановить его, я крикнула: «Орлов!» (будучи бог весть почему твердо убеждена, что это один из них). Он остановился и спросил: «Кто меня зовет?» Я подошла к нему и, назвав себя, спросила его, куда он едет и не имеет ли он что сказать мне. «Я ехал к вам, княгиня, чтобы сообщить вам, что Пассек арестован как государственный преступник, у его дверей стоят четыре солдата и у каждого окна по одному. Мой брат поехал возвестить это графу Панину, а я уже был у Рославлева». — «Скажите Рославлеву, Ласунскому, Черткову и Бредихину, чтобы, не теряя ни минуты, они отправлялись в свой Измайловский полк и что они должны встретить там императрицу (это первый полк на ее пути), а вы или один из ваших братьев должны стрелой мчаться в Петергоф и сказать Ее Величеству от меня, чтобы она воспользовалась ожидающею ее наемной каретой и безотлагательно приехала в Измайловский полк, где она немедленно будет провозглашена императрицей; скажите ей также, что необходимо спешить…» Когда я вернулась домой, взволнованная и тревожная, мне было не до сна…»

«…Вдруг сильный удар с улицы в дверь заставил ее затрепетать. Пришел неизвестный молодой человек, назвавшийся Федором Орловым.

— Я пришел спросить, не слишком ли рано ехать брату к императрице, — сказал он, — полезно ли ее беспокоить преждевременным призывом в Петербург?

Я была в гневе и тревоге, услышав эти слова.

— Вы потеряли самое дорогое время, — воскликнула я, — что тут думать о беспокойстве императрицы. Лучше привезти ее в обмороке в Петербург, чем подвергать заточению в монастырь или возведению на эшафот вместе со всеми нами…

Молодой Орлов ушел, уверяя, что брат немедленно отправится в Петергоф».

Еще не было и шести часов, когда запыхавшийся Алексей Орлов рванул дверь в спальню императрицы в павильоне Монплезир.

— Пора вставать, все готово для вашего провозглашения, — спокойно произнес он.

— Как? Что? — воскликнула Екатерина.

— Пассек арестован, — отвечал Орлов.

«Екатерина более не спрашивала, поспешно оделась кое-как и села в карету, в которой приехал Орлов. Орлов сидел на козлах, у дверец ехал другой офицер — В. И. Бибиков. За пять верст от Петербурга они встретили Григория Орлова и младшего князя Барятинского, который уступил свой экипаж императрице, потому что ее лошади выбились из сил. Она подъехала к казармам Измайловского полка…»

— Тревога! — зычно крикнул Орлов. — Встречайте государыню!

Ее уже ждали: в то время как солдаты волокли священника, к ней явился граф Кирилл Григорьевич Разумовский, командир полка, любимец гвардии. Началась присяга. «Потом просят императрицу сесть опять в карету, священник с крестом идет впереди; отправляются в Семеновский полк. Семеновцы выходят навстречу с криком: «Ура!» В сопровождении измайловцев и семеновцев Екатерина поехала в Казанский собор, где была встречена архиепископом Дмитрием; начался молебен; на ектеньях возглашали самодержавную императрицу Екатерину Алексеевну и наследника великого князя Павла Петровича…»