Император Всероссийский Пётр I Алексеевич

Даже в обычные дни, свободные от поездок или участия в военных походах, распорядок дня Петра отличался большой напряженностью. Вставал царь за один-два часа до рассвета. С утра он занимался любимым токарным делом. Затем ездил на стройки или верфи. По возвращении он обедал и отбывал отдыхать на яхту. «Оттуда для прогулки отправлялся на Петербургский остров, ходил по рядам в Гостином дворе, приценялся к товарам, пересматривал, чтобы все было порядочно… В летнее и осеннее время по проведенной першпективе и по прочим улицам государь Пётр Великий ходил пешком…» Часто вместо утренней поездки и прогулки его величество работал над проектами указов, писал регламенты, правил уставы.

Любой житель «парадиза» (С.-Петербурга) мог внезапно увидеть его на пороге своего дома, оказаться с ним за одним столом, участвовать в очередной забаве. В.-Ф. Берхольц записал в своем дневнике: «Мы узнали, что в этот день после обеда император со многими офицерами качался у Красных ворот на качелях, которые устроены там для простого народа по случаю праздника, что было уже один раз за несколько дней перед тем»; «У одного немецкого булочника, живущего в соседстве императорского Зимнего дворца, была свадьба… Император, вероятно мимоездом, услышав музыку и любопытствуя видеть, как справляются свадьбы у этого класса иностранцев, совершенно неожиданно вошел в дом булочника с некоторыми из своих людей, приказал накрыть там два особых стола, один для себя, другой для своей свиты, и более трех часов смотрел на свадебные церемонии и танцы. Во все это время он был необыкновенно весел».

Живая натура и любознательность царя позволяли ему заниматься несколькими делами одновременно. Н. Кашин писал: «В великих трудах и в путешествиях не имел скуки, не охраняя своего здоровья, и ревнуя своей России, чтоб ее зделать славною ж непобедимою от протчих нацей». По свидетельству различных источников, Пётр понимал несколько европейских языков, особо выделяя среди них голландский.

Фактически до самой своей смерти монарх занимался постоянным физическим трудом. Известно об освоении им различных профессий (более десятка), причем особого успеха он достиг в токарном и плотницком мастерстве. Несколько предметов домашней обстановки Пётр изготовил собственными руками. Увлеченность ремесленными «забавами» приводила к тому, что даже в военные походы царь брал с собой необходимые инструменты. А одно из помещений Летнего дворца в Санкт-Петербурге было превращено в токарную мастерскую, заполненную станками, брусками дерева, фрагментами мебели. Здесь Пётр старался проводить по несколько часов в день, отдыхая от умственного напряжения и нагружая работой мышцы. По свидетельству И. И. Неплюева, однажды во время экзамена по навигации самодержец дал ему поцеловать свою руку и сказал: «Видишь, братец, я и царь, да у меня на руках мозоли, а все от того: показать вам пример и хотя б под старость видеть мне достойных помощников и слуг Отечеству».

Высочайшую оценку деятельности Петра дал брауншвейг-люнебургский посланник Фридрих Христиан Вебер в труде «Преображенная Россия»: «Никто, хорошо знающий этого монарха, не станет оспаривать, что он первейший и разумнейший министр, искуснейший генерал, офицер и солдат своего царства, ученейший из всех русских богословов и философов, хороший историк и механик, искусный кораблестроитель и еще лучший мореход. Но во всех этих знаниях имеет он очень ленивых и из-под палки действующих учеников. Военную часть поставил он на такую превосходную ногу и своих солдат (в особенности пехоту) довел до такой славы, что они не уступят никаким другим в свете, хотя, впрочем, имеют большой недостаток в хороших офицерах.

Одним словом, там, где у русских господствует страх и слепое повиновение, а не рассудок, там они будут впереди других народов, и если царь продержит еще скипетр свой только 20 лет, то он уведет страну свою, именно вследствие сказанного повиновения, так далеко, как ни один другой монарх в своем государстве».

Семья монарха

Первой супругой молодого царя в январе 1689 г. стала Прасковья Лопухина, представительница семьи неродовитой московской знати. В супружестве она получила имя Евдокия Фёдоровна. Бракосочетание, инициированное матерью Петра, совершалось из политических соображений и не принимало в расчет чувства молодоженов.

Получившая воспитание согласно старинным традициям, молодая жена мало в чем могла соответствовать деятельному характеру Петра. Князь Б. И. Куракин, свояк царя, писал: «Была принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего все счастие свое потеряла и весь свой род сгубила… Правда, сначала любовь между ими, царем Петром и супругою его, была изрядная, но продолжилася разве токмо год…»