Император вынимает меч

Но болезнь не помешала Ганнибалу устроить западню для Фламиния. На рассвете 22 июня укрывшиеся в засаде полки Ганнибала обрушились на шедшие по берегу Тразименского озера римские легионы. Битва была недолгой. Римляне потерпели сокрушительное поражение, оставив на поле брани пятнадцать тысяч воинов, в их числе и самого Фламиния. Потери Ганнибала составляли едва ли десятую часть римских…

В этот же день, 22 июня приключилась еще одна битва — между Антиохом Сирийским и Птолемеем Египетским. Победу предсказывали Антиоху, но нежданно победил Птолемей, выставивший против сирийских наемников ополчение из феллахов. И мужики побили солдат, чего не случалось давно и долго еще не случится. Антиох был вынужден отказаться от мысли захватить Египет и направить все помыслы на возвращение владений в Малой Азии и на Востоке…

Рим отреагировал на поражение у Тразименского озера избранием диктатора, каким стал Квинт Фабий Максим. Искушенный вояка, Фабий отказался от мысли дать Ганнибалу новую битву, а навязал пунийцам маневренную войну, выгодную Риму и губительную для Ганнибала. Успехи Фабия едва не свел на нет начальник конницы Минуций Руф, из-за чрезмерной самоуверенности попавший в засаду, устроенную Ганнибалом. Но Фабий подоспел на помощь, и Ганнибал отступил…

В Иберии Гней Корнелий Сципион, отправленный братом Публием легатом в Испанию, успешно сразился с одним из корпусов Гасдрубала близ Ибера. Карфагеняне были разгромлены, в руки римлян попала большая добыча. Подоспевший Гасдрубал вступил в борьбу с римским отрядом, но на решительную битву не отважился и отступил. Тогда Сципион покорил дружественные Карфагену племена илергетов и авсетанов, установив контроль над северной частью Пиренейского полуострова, так что теперь Ганнибалу не следовало рассчитывать на подкрепления из Иберии…

В Греции Филипп V Македонский продолжал вести войну против этолян, захватит и разрушил Фтиотийские Фивы. Этоляне запросили мира, который и был заключен в сентябре в Навпакте…

В Малой Азии Прусий, царь Вифинии истребил разорявших геллеспонтийские города галатов…

5.1

Утро было туманным и промозглым. Шедшие по раскисшей дороге воины поеживались, зябко кутаясь в короткие плащи. Холодно. Но это еще полбеды. Куда хуже была влажная неуютность, покалывавшая кожу скользкими иголочками. Слюнявые поцелуи, раздаваемые ветром, оседали на лице и руках, влажной пленкой покрывали щиты и наконечники копий, напитывая блестящий металл болезненной жирностью.

Сырость текла отовсюду. Она таилась в напоенной талым блеском земле, в ярко-зеленом ковре травы, сплошь застилавшим холмы и низины меж ними, она сочилась из серого воздуха. Но особенно сильно она ощущалась в лощине, обрезанной каменистыми кряжами и чашей озера. Здесь сырость одержала решительную победу, соединившись в густую, почти непроницаемую пелену тумана, которая поглотила лощину вместе с озером и тянущейся вдоль него дорогой.

Фламиний в окружении ликторов и всадников консульской турмы стоял на небольшом взгорке у входа в лощину, наблюдая за тем, как манипулы одна за другой втягиваются в узкое дефиле, ведущее на приозерную равнину. Двести манипул отборных воинов, чьи мечи познали кровь галлов и иберов, сикулов и пунов, ровной колонной по шесть человек в ряд опускались в лощину и исчезали в тумане. Они входили в облако белесой, пыхающей неровными прозрачными комками влаги, исчезая по колено, по грудь, а затем утопая в тумане совсем. Некоторое время виднелись сигнумы и острия пик, которыми были вооружены всадники, потом исчезали и они. Над холмами висел глухой топот, звучавший бесконечным бу-у-у. Это бу-у-у наталкивалось на каменистую поверхность скал, отскакивало прочь и мячиком прыгало над озером, заглушая тихий стон волн. Звук разлетался так далеко, что его слышали в Кортоне. Стражи на стенах многозначительно переглядывались друг с другом и сжимали пальцы в кулак, направляя большой к земле. Стражи предрекали погибель Пунийцу.

Центурия за центурией, легион за легионом шагали мимо консула, вселяя своим грозным шагом уверенность в победу. Разве смогут толпы трусливых и падких до золота наемников устоять перед воинами лучшими из лучших, прославленными на весь мир! Он, Фламиний, разобьет Пунийца и приведет его в цепях на Капитолий. И римский народ будет славить своего любимца, а чванливые сенаторы, скрепив сердце, вынуждены будут украсить его чело венком триумфатора!