Император вынимает меч

— Какие-то сумасшедшие! — пробормотал Сян Лян, которому в своей жизни приходилось видеть людей, лишившихся рассудка.

— Для сумасшедших их слишком много! — не согласился племянник.

— Да, слишком… — пробормотал дядя, и сам не больно-то поверивший в свое предположение. — Надо пересидеть здесь, а не то неровен час, они вернутся.

Путешественники дождались рассвета, но так и не покинули своего убежища, потому что в зарослях вновь появились странные люди. На этот раз их было меньше, и они шли цепью, оставляя через каждые пятьдесят или сто шагов одного человека. Теперь можно было разглядеть ночных гостей. Это были воины, вооруженные арбалетами и секирами. Шлем каждого воина венчал черный бунчук, и Сян Лян, искушенный в воинских знаках, понял, что это значит.

— Охрана деспота Цинь! — пробормотал он. — Неужели…

Предчувствия не обманули аристократа. Прошло еще немного времени, и из-за холма показалось величественное шествие. Мерно шагали колонной по шесть человек пешие воины. Рысили всадники, потом появились колесницы. Сян Лян указал племяннику на одну из них, сверкающую в лучах взошедшего солнца, и выдавил:

— Это он! Это сам узурпатор…

И в этот миг золоченая колесница вдруг остановилась. Затем возница повернул коней к приречным зарослям, прямо к тому месту, где прятались путники. Кони остановились в каком-то десятке шагов от затаивших дыхание чусцев. Первым сошел на землю вельможа со знаками высокого ранга на шляпе и болтающейся на поясе печатью. Вторым… Вторым, кому вельможа бережно подал руку, был сам Цинь Ши-хуан, повелитель Поднебесной. Его нетрудно было признать по драгоценным одеждам из черного шелка и по нефритовым шарам, венчавшим митру.

Владыка Цинь зашел за крайний куст, едва не наступив на замерших в ужасе чусцев, и стал мочиться. Сян Лян и племянник, не дыша, наблюдали за тем, как величайший из всех живущих занимается столь естественным делом, и поражались его отнюдь не царственному, болезненному виду. Но вот Ши-хуан запахнул халат и направился к колеснице. Вельможа помог своему господину взобраться наверх, возница подстегнул коней, и золоченый экипаж направился к терпеливо ожидавшей его процессии. Затем все вновь пришло в движение. Потянулись колесницы, всадники, пешие воины; стражи, охранявшие шествие, быстро оставляли свои посты и поспешно выбирались на дорогу.

Вскоре лес опустел. Лишь сейчас Сян Лян осмелился освободить грудь от судорожно заключенного там воздуха.

— Уф! — выдохнул он. — Он едва не заметил нас. Тогда нам точно пришел бы конец!

Сказав это, Сян Лян посмотрел на племянника, обнаружив, что тот кусает губы.

— А я думаю, дядя, мы могли бы схватить его!

— Схватить? Да ты спятил!

— Ничуть. Вот тогда мы могли бы распоряжаться судьбой не только этого дохляка, но и всей Поднебесной. Ах, почему мы не схватили его?!

Сян Лян открыл рот, намереваясь одернуть дерзкого мальчишку, но не успел, — из-за спины послышался голос.

— Опасные слова, юноша!

Чусцы дружно обернулись. Перед ними стоял старик весьма необычного облика. Он был совершенно сед, и борода его свисала до самого пояса, но при этом глаза старика блестели, по-молодому.

Сян Лян выдернул из ножен меч.

— Соглядатай?!

Старик предупредил угрожающее намерение движением руки.

— Не делай поспешных выводов, князь. Я случайно оказался в этом лесу. Мой дом неподалеку.

Сян Лян опустил меч, но в ножны его не вернул.

— С чего ты решил, что я князь?

— Я умею читать поступки людей и видеть их судьбу.

— Ты — фанши?

— Можно сказать и так. — Старик улыбнулся. — Если вы не спешите, то приглашаю вас быть гостями в моем доме. Я небогат, но у меня всегда найдется чечевичная похлебка, кусок рыбы и свежевыпеченная лепешка.

Надо сказать, что поневоле задержавшиеся в лесу путешественники к тому времени изрядно проголодались, почему предложение старика показалось им весьма заманчивым.

— Ну хорошо, — решил Сян Лян, убирая меч. Спохватившись, пригрозил:

— Но, гляди, если обманешь!

— И в мыслях не держу! — с прежней улыбкой ответил старик.

С тем он повел чусцев по едва приметной тропинке к дому, который и впрямь оказался недалеко — небольшая хижина из древесных ветвей, обмазанных глиной с оберегом из персикового дерева над дверью. Снаружи дом старика производил совсем жалкое впечатление, но изнутри он оказался не столь убог. Здесь были добротный стол, изящные резные скамейки, выложенный камнем очаг и алтарь, отделанный бронзой и черной березой. Последнее обстоятельство весьма удивило Сян Ляна, понимавшего толк в подобных вещах.

— Это дорого стоит, — сказал он.

— Недешево, — подтвердил старик. — Пусть вас не смущает вид моего жилища. Я не столь беден, как можно подумать, видя его. Видимость нередко обманчива. Присаживайтесь.

Гости, не прекословя, устроились на скамьях, а старик выставил на стол несколько мисок: с рыбой, лепешками и финиками. Похлебку он наскоро подогрел на очаге.