Императорские изгнанники (ЛП)

Они помолчали немного, и она осознала приглушенные звуки города, проникающие через закрытое ставнями окно.

- Я никогда не думала, что вернусь в Рим. - Она нахмурилась. - Я не уверена, насколько безопасно для меня здесь находиться.

- Единственные люди, которые знают, что ты здесь, поклялись хранить тайну, - напомнил ей Катон. - Все остальные знают лишь, что ты заболела и умерла вместе с другими заложниками в лагере разбойников. Именно это я и скажу, когда буду докладывать во дворце.

Клавдия смотрела на него с тревогой. - А что, если они тебе не поверят?

- Почему бы и нет? К тому времени, как чума прошла по той части острова, большинство разбойников были мертвы, как и почти треть Шестой когорты. Нет причин сомневаться, что ты не могла оказаться в их числе.

- С таким же успехом я могла и просто умереть. Разбойники уничтожили мое имущество, убили, освободили и увели большинство моих рабов. Они оставили меня ни с чем. - Она протянула руку и погладила его по щеке. - Если бы не ты, я была бы мертва. Я благодарна тебе.

Катон усмехнулся и изменил свое положение, чтобы мягко поцеловать ее ладонь. - Мы ушли несколько дальше, чем просто вежливая благодарность, не так ли?

Она положила руку ему на плечо и притянула его к себе, чтобы поцеловать в губы, и Катон закрыл глаза в блаженстве. Когда поцелуй закончился, он снова занял свое место рядом с ней.

- Ты очень рискуешь, Катон. Ты не можешь вечно прятать меня в своем доме. Кто-то узнает меня. Кто-то проболтается, и Нерон и его советники узнают, что я нарушила условия моего изгнания. Последствия будут... весьма суровыми.

- Мы найдем решение. Такое, чтобы мы оба были в безопасности. Я обещаю. Тебе не стоит беспокоиться об этом. Сосредоточься пока на восстановлении сил.

- А как насчет людей в твоем доме?

- Только мой управляющий и Аполлоний знают, что ты здесь. Я сказал ему, что спальные покои пока недоступны для остальных. В этом крыле находимся только мы вдвоем и Аполлоний.

- А как же твой сын?

Катон рассмеялся.

- Какой здравомыслящий родитель будет спать в пределах слышимости чрезмерно буйного ребенка, если он может этого избежать? У Луция комната на первом этаже, рядом с его няней. Но я вас как-нибудь познакомлю. Думаю, он тебе понравится.

- Если он твой сын, то я уверена, что так и будет.

Катон прищелкнул языком.

- По моему опыту, лучше воздержись от преждевременных суждений. И кроме того есть еще собака.

- Собака? Ты раньше не упоминал о собаке.

- Не хотел тебя расстраивать. Кассий – уродливый зверь, но у него преданное сердце. Я подобрал его во время кампании в Армении.

- Похоже, у тебя есть привычка спасать тех, кто отчаянно нуждается в помощи.

- Полагаю, да. - Катон пожал плечами. - На самом деле я не думал об этом. Надеюсь, ты устроишься так же хорошо, как и собака...

- Ах, ты!- Она уперлась локтем ему в ребра, и они снова поцеловались.

Еще одно мгновение молчаливого размышления прошло между ними, прежде чем она спросила его, о чем он думает.

- О кампании, - ответил Катон. - О людях, которых я узнал, о тех, кого я уже знал и узнал лучше. О тех, кто погиб...

*******

Они въехали в город накануне вечером, Катон и Аполлоний сидели на скамье погонщика арендованной повозки, а Клавдия лежала на двух подстилках под кожаным пологом. Уцелевшие добровольцы из преторианской когорты шли позади, ведя за собой мулов, которые везли их снаряжение и завернутое тело Плацина. Дойдя до Форума, группа разошлась.

После того, как Катон приказал одному из своих людей сообщить во дворец об их возвращении и о том, что он сделает свой доклад на следующее утро, преторианцы отправились в лагерь у городской стены, а Катон с остальными направился к себе домой. Это было грустное расставание, тем более что вскоре после выхода корабля в море, оставив позади Сардинию, умер Плацин. Центурион пережил свою страшную рану на несколько дней, чередуя бессознательное состояние и все более страшные приступы безумного крика. Он отказывался от еды и воды и все больше слабел, пока, наконец, не погрузился в глубокий сон, дыхание его стало поверхностным и затрудненным, и в конце концов оно прервалось. Он был хорошим и популярным офицером, и многие в рядах преторианской гвардии будут скорбеть о его смерти.