Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.

Приход военного корабля в такой захолустный порт, как Виндава, не мог не возбудить интереса среди местных жителей, конечно, особенно дам. Мы сейчас же получили приглашение на обед к начальнику порта. Днем погрузили уголь, и к назначенному часу во главе с командиром все наши офицеры появились на его квартире.

На обеде присутствовали только домашние, и вся семья завоевала наши симпатии радушием и простотой. Наш же командир своей веселостью и остроумием создал прекрасное настроение, и все чувствовали себя, точно мы знакомы с незапамятных времен.

После обеда появились гости. Скоро собралось порядочное общество – вся, так сказать, знать Виндавы. По инициативе командира организовали какие-то игры, а затем танцы.

Хорошенькая дочь хозяев имела большой успех и танцевала до изнеможения. После танцев радушные хозяева устроили ужин. Только около пяти часов, когда уже начало светать, командир решительно встал и заявил, что надо расходиться, так как с подъемом флага он хочет выйти в море. Все общество поехало нас провожать до пристани, и мы расстались большими друзьями. Дамы упрашивали командира еще раз зайти в Виндаву. Он обещал, хотя это было неосуществимо, так как военные корабли только случайно могли попасть в этот порт[119].

После такой основательной встряски наше настроение стало несколько лучше, а то Моонзунд со своими унылыми берегами давно уже наводил тоску. Тем более что за все это время мы никакой контрабанды и не обнаружили. Может быть, приход «Добровольца» напугал контрабандистов или вышеописанный случай с пароходом, севшим на камни у Дагерорта и наделавшим столько шума, заставил шведское правительство призадуматься и не допускать вывоза оружия.

К счастью, через месяц нас отозвали, и мы вернулись в Либаву. Там сразу узнали, что предстоит интереснейший поход в Петербург, где решено показать населению корабли, построенные на добровольные пожертвования. Это имело большое пропагандное значение, чтобы вернуть симпатии народа к флоту после злополучной катастрофы под Цусимой.

Всей дивизии предстояло войти в Неву, встать на якорь против Зимнего дворца и предоставить всем жителям осматривать миноносцы.

Срочно стали краситься и наводить чистоту. Кронштадт дивизия миновала, не задерживаясь, и Морским каналом прошла в Неву. Мосты для нас должны были быть разведены с рассветом, так что мы так рассчитали, чтобы к 6 часам подойти к Николаевскому мосту. Благодаря белым ночам было совершенно светло.

Идти Невой на больших миноносцах нам, младшим офицерам, казалось чрезвычайно интересно, но не так представлялось командирам. Особенно трудно было проходить через разведенные части мостов, особенно Николаевского[120]. В этом месте было очень сильное течение, которое прибивало корабли к берегу. Поэтому приходилось давать сравнительно большой ход, чтобы пересилить напор течения и не задеть набережную. Некоторые командиры сильно волновались, уж очень не хотелось оскандалиться перед населением столицы и дать людям говорить: «Ну и хороши же наши моряки, не умеют управиться со своими кораблями».

Слава богу, все обошлось благополучно, и мы длинной вереницей поднимались вверх по течению, к Дворцовому мосту.

Казалось бы, столь ранний час не мог привлечь много народа, однако вдоль парапетов набережной стояли толпы публики, которые нас шумно приветствовали. Благодаря тому, что мы шли совсем близко от левого берега, можно было даже различать лица. В большинстве это были загулявшие седоки извозчиков, едущие по домам, обитатели Адмиралтейства, рабочие, местные дворники, швейцары и дамы совсем легкого поведения. Последние особенно пылко выражали свой восторг, к великому удовольствию команды.

Пройдя Дворцовый мост, встали на якорь в две линии напротив дворца. Адмирал приказал на всех миноносцах установить офицерские вахты для порядка и на случай, если среди посетителей окажутся лица, пытающиеся что-либо попортить. Стоянка должна была продолжаться четыре дня.

Еще за несколько дней все столичные газеты широко оповестили население о нашем приходе, и было указано, когда и где можно посетить миноносцы. Поэтому ожидалось, что наплыв публики начнется с утра. Мы к этому были совершенно готовы: заново окрашенные, с блестевшей медяшкой и никелированными частями и чисто прибранными помещениями ожидали предстать на суд жителей столицы.

Действительно, уже часов с 9 ко всем миноносцам стали подходить ялики с публикой. Кого только среди нее не было, и, главным образом, простая публика.