Императрица

— Ваше величество, Кан Ювэй — это китайский революционер, кантонец. Он плетет заговор против вашего высочества! Однако у меня есть более худшие новости. Он велел нашему императору послать за Юань Шикаем, генералом, что командует военным округом, как вы знаете, ваше высочество. Этот Юань теперь имеет императорский приказ схватить вас силой, ваше величество, и держать вас в заключении.

Евнух изверг могучий выдох, такой зловонный, что императрица поспешила снова поднять свой веер и защититься.

— Несомненно, мой племянник замыслил меня убить.

— Нет, нет, — сказал евнух. — Наш император не так зол. Возможно, это Кан Ювэй ему насоветовал, но мои шпионы доносят мне, что император запретил причинять вред вашей священной личности, ваше высочество. Нет, он говорил только, что вас следует заключить в Летнем дворце. Вам будут оставлены все ваши удовольствия, но власть будет у вас отнята.

— И в самом деле, — молвила она. Она почувствовала, как ее кровь наполняется странной сладостной силой. Сражение вселяло в нее уверенность и давало наслаждение — она снова будет победительницей.

— Хорошо, хорошо, — сказала она и засмеялась. Ли Ляньинь, поразившийся ее прекрасному настроению, засмеялся вместе с ней, и его безобразное лицо стало еще более отвратительным.

— Под Небесами никто не сравнится с вами, — сказал он нежно. — Вы выше мужчин и женщин, ваше величество, вы великая и единственная под Небесами.

Они обменялись взглядами, и она весело стукнула его по лицу своим сложенным веером.

— Закрой свой рот и не открывай его, — сказала она, — клянусь, что твое отвратительное дыхание окружает тебя, даже когда ты идешь.

— Да, ваше величество, — сказал евнух радостно и поднял руку, толстую, как медвежья лапа, к своему улыбающемуся рту, прикрывая его.

В ее императорские привычки не входило спешить в каком-бы то ни было деле. Она долго размышляла над тем, что ей рассказал главный евнух. Проводя дни в праздных наслаждениях, она не выказывала никакого страха. Лето шло, один прекрасный день сменял другой, а она жила согласно обыкновению, занимаясь своими делами и играя с огромным северным псом, чья шерсть была белой как снег и который рычал на всех, кроме нее, его хозяйки. Ей одной он выказывал преданность, и ночью он спал рядом с ее кроватью. Ее маленькие светло-коричневые собачонки проявляли ревность, и она много смеялась, наблюдая, как они кружат вокруг огромного пса словно разъяренные бесенята. Но гуляя по паркам или устраивая пикник на озере, или сидя в театре и наслаждаясь любимой пьесой, она всегда раздумывала над жизнью за стенами Летнего дворца и о том, какую цену ей придется заплатить, чтобы сохранить мир и красоту. Уже дважды удавалось откупиться от войны с врагами-островитянами из Японии — один раз золотом, а в другой раз уступив права на ее народ-данник, на Корею. Это, как она сейчас чувствовала, было слабостью ее верного генерала Ли Хунчжана, и если бы он дважды не уговорил ее уступить, то эти маленькие коричневые островные карлики сейчас бы не мечтали о том, чтобы проглотить ее государство целиком. Война, открытая война против врага, отважное нападение на суше, если не на море, должно наконец стать ее защитой. И Юань Шикай должен начать эту войну, не на китайской земле, а в Корее и оттуда выгнать японцев в море, к неприветливым скалам их островов. Пусть они там мрут с голоду!

В прекраснейший летний день пополудни императрица приводила в порядок свои мысли и в то же самое время слушала долгую песню, которую пел молодой евнух, переодетый девушкой, в старинной пьесе «Сказ о Западном павильоне». Императрица улыбалась, мурлыкая мелодию этой любовной песни, а в сердце своем замышляла войну. В тот вечер она вызвала Ли Хунчжана и изложила свои приказания и не стала обращать внимания на его стоны и вздохи, что его армии были слишком слабы, а кораблей было слишком мало.

— Вам и не требуется огромных армий или флотов, — сказала она, — даже если в самом худшем случае враги нападут на китайскую землю, что ж, тогда народ поднимется и сбросит их в море, и они утонут в волнах.

— Ах, ваше высочество, — простонал он, — вы не знаете, какие сейчас недобрые времена! Здесь во дворцах вы живете мечтами, обособленно от всех.

Генерал ушел в тревоге, громко вздыхая и грустно покачивая головой.

Увы, не прошло и года, а война уже была проиграна. Враг явился быстро, за горсточку дней его корабли пересекли море. Генерал Юань Шикай был изгнан из Кореи, и враг ступил на китайскую землю. Императрица на этот раз ошиблась. Ее народ уступил врагу. Крестьяне молча стояли, когда небольшого роста японцы шагали по их улицам, направляясь к столице. Они несли ружья, а у жителей деревень не было ружей, и, будучи осмотрительными, они не доставали ножи и косы, которые казались не более чем игрушками. Когда враг требовал еды и питья, крестьяне также безропотно выставляли вино и чай и миски с кушаньями.