Императрица

Мы вошли в покои. Пасус появился из одной из комнат, и я застыла.

Он был «у себя».

Здесь.

В королевских покоях.

Пасус не мог тут оставаться. Он просто не имел на это права. Какая наглость – вот так вселиться! Я стиснула зубы.

Обстановка в комнате была новой… Занавески и скульптуры совершенно не отвечали вкусу Тайруса. Судя по подпалине на столе, все это были спасенные остатки «Колосса». Итак, Пасус собрал их, а потом прицепился к императору, точно назойливый паразит.

Пора его убрать.

Глава 40

Когда я рассказала, что произошло со Священным городом, Тайрус расхохотался. Сенатор же посерел.

– Не вижу, что тут смешного, – заметил он. – Разразится хаос.

– Ты уже давно забросил набожность. Не изображай из себя убитого скорбью верующего, – пренебрежительно отмахнулся Тайрус. – Хаос разразится, если люди узнают правду. Мы им не позволим.

– Уже ходят слухи.

«Нивени», – подумала я. Должно быть, она.

– Слухи всегда ходят. Никакого официального подтверждения, Алектар. Интердикт жив, Священный город цел, если кто-то сомневается – пусть сам летит к Интердикту и спросит.

Как тревожно: они сидят и обсуждают дела, как истинные союзники. Затем Тайрус повернулся ко мне и оглядел с головы до ног.

– Итак, я послал тебя за Интердиктом. Теперь он мертв, а Священный город в руинах.

– Да.

Тайрус снова принялся смеяться.

– Как ты не видишь юмора ситуации? – спросил он Пасуса. Затем поднял руку, и свет вспыхнул на кольце. Император одним щелчком ногтя открыл камень. – Я сам виноват, послал дьяболика. – Тайрус кивнул и вдохнул веналокс из кольца.

– Спроси ее, – тихо, но настойчиво произнес Пасус.

– Любовь моя, скипетр у тебя или нет? – поинтересовался Тайрус.

Я прищурилась. От сговорчивости императора просто зубы сводило.

– Как я уже сказала сенатору – да, у меня. Я отправила его в космос на частоту, которую, кроме меня, никто не знает. – Ложь, но Пасус наверняка обшарил мой корабль в поисках украденного Нивени футляра. Хотелось верить, что книгу они не нашли. – Если со мной что-то случится, скипетр будет потерян навсегда. Лучше дай мне повод его вернуть. У меня есть усло вия.

Тайрус широко улыбнулся.

– Только послушай ее, – обратился он к Пасусу. – Можно подумать, именно у нее было несколько лет на то, чтобы отточить разум. Говори свои условия, Немезида.

Я перевела взгляд с одного на другого. Интересно, по-прежнему ли Тайрус беспрекословно подчиняется сенатору? Я проверила:

– Пусть он исчезнет.

Тайрус выгнул бровь и вопросительно указал большим пальцем на Пасуса.

– Да. Он, – подтвердила я.

– Похоже, отлучка не делает людей мягче, – заметил Тайрус.

– Никого из нас, – отозвался сенатор. – Похоже, она вообразила, будто мы здесь тоже жили в стазисе.

– Значит, надо ввести ее в курс дел, – подытожил император. Он взял у одного из слуг платок, вытер с носа остатки веналокса, а потом бросил ткань на пол. Я уставилась на платок. Это был жест пустого пресыщенного гранда. Тайрус никогда себя так не вел. – Моя дорогая, у нас много воды утекло, а у тебя нет. Время вражды давно прошло. Мы с Алектаром примирились.

– И он выбил себе право на ближайшую комнату?

Тайрус закатил глаза.

– Алектар, переедь в другую. Иди соберись. Сей час же.

Пасус подскочил.

– Немедленно? Возможно, мне стоит…

– Немедленно.

Двое мужчин обменялись долгим взглядом, затем Пасус сказал:

– Разумеется.

Поклонился и покинул нас.

Тайрус взял мою обмякшую руку, но не попытался притянуть меня ближе.

– Знаю, тебе трудно понять. После «Тигриса» мое существование стало крайне неудобным. Десятки убитых, а те, кто выжил, знали, что я приложил к этому руку. Некоторые гранды хотели сделать мне лоботомию. Другие предлагали вырезать мне половые органы, создать нового Домитриана, а меня казнить. – Он улыбнулся, но по лицу пробежала тень. – Тогда я… мне было совершенно все равно. На самом деле я даже пустил слушок, будто сам Алектар ответственен за резню на «Тигрисе». Он так и не смог отмыться от этого подозрения. И все же стал моим щитом. Не дал случиться худшему.

Теория заговора, о которой говорила та девочка-излишняя… Ее выдумал Тайрус. Я только головой покачала.

– Никакой он тебе не щит, Тайрус. Просто ты нужен ему живым и под его контролем. А теперь он живет в ближних покоях, словно консорт или…

– Член семьи.

– Семьи.

Семья значила для Тайруса нечто совсем иное, чем для большинства людей. Не знаю, хотел ли он сказать мне, что они близки, или что Пасус по-прежнему его заклятый враг. Может, между ними шла прикрытая маской любезности холодная война? То, чему я так и не научилась. Тайрус откинулся в кресле, широко расставив ноги.

– Я нужен ему живым. Жить можно по-разному, Немезида, и мое существование могло быть куда более печальным.

– Хуже жизни наркомана поневоле? Или постоянных унижений?

Его взгляд стал твердым.