Императрица

Время текло незаметно. Я успела выяснить, что Алексис отправила письмо моим братьям. Мне рассказали, что градоправитель побледнел и позеленел, едва они ступили на порог его далеко не скромного дома. Он-то думал, что в столицу кто-то о взяточничестве доложил. Я отыгрывала свою роль и фривольно сидела на коленях у принца, когда в таверну ворвался ледяной ветер, а затем стало тихо. Смертельно тихо. И я уже знала, кто здесь.

— Роах, — произнесла одними губами, глядя в его льдистые северные глаза.

Ненавижу свое глупое сердце за то, что оно продолжает сжиматься каждый раз, когда вижу графа. Ненавижу боль в его взгляде, когда смотрю на него. Ненавижу себя за то, что являюсь причиной этой боли.

— Лимар, принеси нам еще выпивки, — громко заявил Тавр и собственнически хлопнул меня по попе, когда я встала.

Подскочила, униженная подобным обращением, но быстро сообразила, для кого разыграно показательное представление. Нельзя, чтобы Роах раскрыл нас, используя настоящие имена.

Граф дураком не был.

— Мне черного чая, Лимар, — сказал он вдогонку, — горячего. Замерз в дороге. — И взгляд такой… ностальгический.

Мне тоже вспомнились наши поцелуи в театре, когда я отыгрывала роль Танцующей леди. Роах встряхнул волосами, с них слетели морозные снежинки и поплыли по воздуху, прежде чем истаять. Хм, что-то новенькое. Граф и раньше умудрялся понижать температуру в любом помещении, где находился, но чтобы снега напустить… На память пришла сказка о Снежном Короле.

— Ух ты, сам Роах пожаловал. Вот это мужчина!

Трактирщица оправила грязный передник. Не пожелав отдать мне заказ, сама поплыла к столу, гордо неся свою грудь как главное достояние.

— Неужто считаете его красивей моего мужа? — не удержалась от вопроса.

Она бросила на меня короткий взгляд и тоном умудренной опытом женщины поведала:

— Красивей твоего мужа разве что принц Тавр, что в замке в столице сидит. Тот, говорят, такой красивый, что женщины кровью плачут, на него глядя. А Роах — Мужчина с большой буквы. За ним можно встать и ни о чем не думать. Как за каменной стеной. Ох и повезло императрице…

«Каменная стена» отсалютовала чашкой чая. Графа уже ввели в курс дела, и, судя по нахмуренным бровям, он был в ярости. Надеюсь, Сириам усердно молился духам стихий, потому что скоро за ним явится ветер во плоти.

— Мы вам всем обязаны! — Восторженно улыбаясь, трактирщица поднесла графу чай. — Спасибо вам за создание ветряного полога, который не позволил пескам Великой пустыни уничтожить наши поля, — сказала дрогнувшим голосом.

Роах принял благодарность и промолвил:

— Благодаря императрице и императору вам больше не нужна моя помощь. Пустыня больше не будет уничтожать все живое на своем пути.

Посетители прислушивались к непринужденной беседе трактирщицы и легендарного графа, хозяина ветра. Тот говорил с ней учтиво, словно со светской дамой, и щеки ее лихорадочно горели, несмотря на холод в помещении.

— Они же это для ведьм сделали… — сказала женщина, и в зале стало еще тише.

Граф сделал глоток, выбросил из чашки кубик льда и подлил себе еще кипятка.

— Какой вздор, — произнес высокомерным тоном прожженного аристократа. — Императрица знала, что пески Великой пустыни грозят захватить ваш и близлежащие города. Она, император и лорд Золотой долины рискнули жизнями, чтобы возродить Черный лес.

— Но наш храмовый служитель…

— Смещен с поста за клевету против короны. По причине своей глупости он не понимал, что его слова и действия могут стать причиной волнений в империи. А вы знаете, какими кровопролитными они бывают.

Последнюю фразу Роах произнес громко, чтобы услышали все. А спустя пару минут, когда публика вернулась к своим кружкам и тарелкам, шепнул нам: «Вот так и рождаются слухи. Учитесь, кадеты». Народ в империи достаточно доверчив, чтобы уважать военачальников и принимать их слова на веру. А репутация графа была такова, что, стоило ему оказаться в каком-либо городе, половина его населения падала в обморок от восторга, другая от страха. В отличие от других аристократов Роах запросто мог заявиться в таверну перекусить, не останавливался в многочисленных замках, предпочитая во время походов быть ближе к народу. И за это его любили. Я же понимала, что, хотя волей судьбы мое положение сейчас гораздо выше, чем его, мне многому стоит поучиться у мага ветра.

Перехватив мой восхищенный взгляд на графа, Тавр отвернулся и принял равнодушный вид. Даже такому профану в вопросах чувств, как я, стало очевидно, что он ревновал.

— Надо составить список всех возможных врагов. Неспроста ведь Сириам решился на противостояние короне, — ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы скрасить неловкую паузу.

— Ты права, кот… Маримар. — Роах нарочито закашлялся, а сам лишний раз проверил, как работает ветряной кокон, не позволяющий нас подслушать. Старое мое прозвище он едва не употребил по привычке, но сердце неприятно заныло. — И у меня есть одна догадка, правда, тебе, Тавр, она придется не по вкусу.