Императрица Фике

— Пятнадцатый! Черт возьми, это не пять лет! Ха-ха! Я, знаете, в пятнадцать лет уже знал кое-что!

— О, эти мужчины! Но все-таки должна ли я говорить об этом с Фике или нет?

— Я думаю, да! — отвечал, герцог, валясь в кровать и натягивая на себя одеяло. — Фу, черт, опять дыра! Это священная обязанность матери. И знаете, это лучше сделать в дороге, чтобы она сама не стала здесь болтать… Я потушу свечу, а?

И он улыбнулся в наступившей темноте: — Кто это там сказал, что Париж стоит обедни? А? А Москва побольше Парижа. Во всяком случае, вы должны хорошо посоветоваться в Берлине с его величеством королем…

И захрапел.

После второй ночи таких разговоров герцогиня приказала мадам Кардель позвать к ней Фике. Девочка явилась и под самым порогом высокой двери присела в глубоком реверансе. Герцогиня смотрела на нее в лорнет, оценивая дочь с точки зрения задуманного предприятия:

«Девочка отлично сложена. Да. Благородная осанка. Она выглядит старше своих лет… Лицо не так красиво, но очень, очень приятно. Любезная улыбка очень красит ее облик. Нужно только отучить ее от гордости… Да, да….»

— Принцесса София! — торжественно обратилась герцогиня к дочери. — Вы знаете, что ни его светлость герцог — ваш отец, ни я ничего не жалели для вашего воспитания… Для вашего образования… И мы надеемся, что вы теперь полностью отблагодарите нас за потраченные нами труды.

Фике стояла неподвижно, широко раскрыв голубые глаза, обе сложенные руки держа под девичьей грудью. На правой, на безымянном пальце блестело кольцо с сердечком.

— Я должна объявить вам большую радость! Ее императорское величество императрица России Елизавета, наша добрейшая тетка Эльза, приглашает нас — меня и вас— посетить ее в Петербурге… Да, как добра всегда наша тетя Эльза!

И герцогиня подняла глаза к потолку.

— Фикхен, вы воспитаны очень скромно, — продолжала она, — мы бедны, а между тем вы там увидите самый богатый двор в Европе… Дочь моя, вы понимаете, какая ответственность ложится на вас? Вы понимаете, как вы должны держать себя, чтобы полностью использовать этот случай и получить все, что можно получить? Считаете ли вы себя достаточно серьезной для этого или… нам лучше отказаться от путешествия?.. Чтобы не осрамиться! — Маменька! — рванулсь к ней Фикхен, но остановилась в полете. — Обещаю вам, что я буду благоразумна! Я не доставлю вам огорчений!

— Принцесса, я довольна вами… Прежде всего вы должны помнить, что мы едем, чтобы благодарить нашу благодетельницу. Вы, конечно, знаете, что мой покойный брат…

— Был женихом русской императрицы, мама? Знаю, знаю… — И она улыбнулась ясной, доверчивой улыбкой. Ни тени смущения не было в ее хорошеньком, старательно вымытом личике.

«Она похожа на солдата, встречающего опасность лицом к лицу!» — подумала мать, а вслух произнесла:

— Готовьтесь же к отъезду, дорогая Фике!

Сборы не были сложными. Были вытащены из каретников и осмотрены две старые кареты — снегу еще было мало. Фике взяла с собой всего четыре платья, дюжину рубашек, чулок и другого белья. Они, эти дамы, захватили даже простыни. Обеих герцогинь должны были сопровождать только девица Шенк — горничная да офицер Латторф, чтобы помогать на станциях в пути.

Утро отъезда было хмурое, холодное. Герцог стоял на крыльце, и снежинки блестели в его седеющих волосах. Он был в полной парадной форме, в голубом мундире, заботливо отглаженном Фрицем. Так он навсегда и запомнился дочери — толстый, рослый, большой, без шляпы. Дочь в беличьей шубке бросилась перед ним на крыльце на колени, он ее благословил:

— Всегда помни, что ты немка! — сказал он, обнимая ее, и от него крепко пахло пивом и табаком.

Герцогиня по ступенькам поднялась в карету с висячими рессорами, Латторф забросил ступеньки вверх, закричал «пошел!», и старые колымаги тронулись в путь, скрипя и позванивая при каждом толчке.

11 января 1744 года они уже въезжали в Потсдам, чтобы сделать визит королю Фридриху Прусскому и получить его дальнейшие инструкции.

Глава 3. Инструкции короля

Герцогиня Иоганна-Елизавета перешагнула порог синего кабинета, присела, склоненная в глубоком реверансе, вытянув обе руки по пышной своей робе.

Из-за рабочего, красного дерева бюро с бронзой поднялся и шёл к ней его величество Фридрих II. Прусский король.

За герцогиней в почтительном поклоне замер первый министр короля — граф Подевильс.

— Кузина! — воскликнул король. — Рад видеть вас! — И он протянул ей руку, которую она попыталась поцеловать.

Хотя рука короля и была вытянута как раз для этого, тем не менее он сам взял руку герцогини и коснулся ее холодными сухими губами. — Я очень рад, государыня моя кузина, что вы решились на такое путешествие! Конечно — одна? Без супруга?

— Таково желание вашего величества.

— Так и следует… От нас, мужчин, слишком крепко пахнет немцем, а в Петербурге бестия Бестужев не любит нас, избранный богом народ. Женщина же тоньше… Ха-ха!

— Вы льстите дамам, ваше величество!

— Не думаю… Ну хорошо, идем сядем. Вы знаете, в чем дело?

— В основном, ваше величество… Однако иногда ведь детали важнее основного.