Императрица и смерть

- Почему? - отозвалась Ишханди, отступая от перил.

В саду негромко ухнуло, закачалась ветка дерева, как будто с неё только что сорвалась ночная птица. По ногам потянуло холодным ветром.

- Не может. - Орден развернулся, чтобы уйти с террасы, и его мантия колыхнулась. - Или не хочет. Мне ли судить.

Орлана подождала, пока все уйдут с террасы. Последней её покинула Ишханди - красные камешки в серьгах блеснули в свете белого пламени. Провожая её взглядом, Орлана кусала губы и молилась, чтобы никто не заметил её несмелую улыбку.

Орлана вошла в обеденную залу последней, впустив с собой клочок холодного ветра. Там, в Альмарейне, повинуясь её приказу, один за другим снова зажигались огни. Завтра город проснётся и услышит новость о том, что душа умершего императора не пожелала уйти в мир Ничто. Завтра город обомрёт от страха. Завтра на улицах, как грибы после дождя, появятся пророки, вещающие о конце империи.

Завтра.

Орлана вошла последней и села, так и не подняв взгляд. Чёрная маска скрывала её лицо почти полностью, оставляя для любопытных только бледные губы, но и этого ей казалось мало, она ещё пыталась скрыться от посторонних взглядов, опускала голову.

- Что пошло не так? Ритуал сорвался? - Ишханди сцепила пальцы, и длинные ногти впивались в кожу.

Орлана сидела, как отличница, застуканная за рассматриванием неприличных картинок. Выпрямленные несколько минут назад плечи поникли.

- Всё пошло не так. - Орден сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. - На моей памяти отец... мой отец ушёл в тот мир без всяких проволочек.

Адальберто прикоснулся к плечу Орланы, несильно потряс, как будто пытаясь привести в себя. Она никак не реагировала.

- Могли напутать с ритуалом, - продолжил Орден. Он взглянул на императрицу: её трясло - её выдавали руки.

- Я завтра поговорю с Герольдом о ритуале, - совершенно не испуганным голосом ответила Орлана и сцепила пальцы в замок. - Сегодня слишком поздно.

- Ты хоть понимаешь, как серьёзно всё это? - негромко произнесла Ишханди, наклоняясь к столу, словно пытаясь заглянуть Орлане в глаза. Серьги сверкнули красным, и одна прядь выбилась из идеальной причёски - теперь она падала на щёку, и Ишханди даже не попыталась её убрать. В свете белого пламени щёки магички казались ещё бледнее, чем обычно.

- Ну да, серьёзно, - поиграл бликами света на своём бокале Орден. - Понимаете ли, у нас тут считается, что если душа не уходит сама, за ней в мир живых возвращаются предки. Руана... продолжать не нужно?

Вера сжала руку Ордена. Её холодные пальцы бесполезно было даже пытаться согреть.

- Сегодня слишком поздно, - жёстко повторила императрица и встала.

В темноте Орлана налетела на кресло и ушибла ногу.

- Ты куда, любимая? Ложись, - сонно пробормотал Луксор.

- Сейчас. - Орлана накинула на плечи мантию.

Она нашла Адальберто на террасе. Шуршал ветками деревьев ветер, и пахло осенней ночью - напоённой дождями землёй. Он стоял, навалившись грудью на перила, как будто всё это время надеялся увидеть в небе яркий сполох, но надежда иссякла, и вот он бездумно смотрит в стеклянный пол.

- Слушай, - негромко окликнула его Орлана, - я заснуть не могу. Уже четвёртую ночь. У тебя нет чего-нибудь...

Адальберто оторвался от перил. Вдалеке, на аллее парка, горели огненные шары, но сюда доходило мало света. Орлана не могла разобрать выражение на его лице.

- Есть, - наконец отозвался Адальберто. - Пойдём.

Создав единственный шар белого пламени, он нашел на столе плоский предмет, завёрнутый в бумагу. Протянул его Орлане.

- Один кубик. Но только при мне. - Выдержав её взгляд, он объяснил: - Это очень сильное средство.

Орлана развернула бумагу: внутри лежала плитка, похожая на шоколадную, но только разделённая на очень маленькие кусочки.

- Думаешь, я пришла к тебе просить снотворное, чтобы тут же отравиться? - невесело усмехнулась она. Попробовала отломать полоску, но вещество оказалось довольно крепким.

Он вздохнул и, взяв руки Орланы в свои, разломал плитку на две части.

- Извини, - сказал он, разрывая бумагу напополам, чтобы завернуть свою долю. - Возьми, конечно.

- Спасибо, - откликнулась Орлана. Адальберто не замети, решила она, что её руки дрожат. А, может быть, и заметил, но не придал значения.

Ведь она имеет право дрожать.

Забравшись под одеяло, чувствуя, как рядом тепло свернулся Луксор, Орлана положила в рот один кубик снотворного. Не стало ни сладко, ни горько, только свежо, как от мятной конфеты.

- Всё будет хорошо, папа, - пообещала она и впервые за несколько ночей провалилась в сон.

Небо стало совсем чёрным, зато сад затопили мягким серебристым светом огненные шары. Через разрушенный оконный проём, на котором устроилась Вера, были плохо видны главные аллеи, но этот уголок ей нравился даже больше: непокорённая магией природы высокая трава почти касалась её опущенной руки, старое дерево чуть скрипело в ночной тишине. Сухие соцветия осыпались с него на мраморный пол.

- Ну и грязь. - Орден спустился по полуразрушенной лестнице в старую тронную залу. Под его ногами шуршали и крошились в пыль сухие соцветия. - Что ты здесь потеряла?