Императрица Мария Федоровна

Вся многочисленная родня, близкие и знакомые пришли встретить вернувшуюся на родину вдовствующую императрицу. «…На берегу было темно от встречающих. Вся семья поднялась на палубу. Самым радостным для меня было после целых девяти месяцев разлуки снова увидеть мою дорогую Ольгу (дочь, великая княгиня Ольга Александровна – Ю.К.), попрощавшись с капитаном и офицерами и взяв себя в руки и собрав все силы, я одна спустилась вниз по крутой длинной лестнице, несмотря на то, что чувствовала себя настоящим инвалидом и абсолютно неповоротливой…»

Императрица поселилась в небольшом дворце Видере, расположенном на взморье в десяти километрах от Копенгагена со своими двумя лейб-казаками и небольшим штатом прислуги. «Я была так рада снова видеть моих дорогих людей, которые меня так тепло приняли. Они ведь думали, что я уже никогда не вернусь домой. Но как же мне не хватает теперь моего дорогого садовника Кристенсена, который к моему большому огорчению умер, пока меня здесь не было. Старая садовница София была очень трогательна, и мы вместе сфотографировались в саду. Для меня было большой радостью вновь увидеть всех моих хороших друзей и знакомых, которые пришли меня повидать».

Около императрицы постоянно были ее близкие друзья. С 1912 года статс-дама графиня Зинаида Менгден, которая за эти годы стала близкой подругой императрицы. В 20-e годы, чтобы помочь своим оставшимся в Петрограде родственникам, Менгден вынуждена была открыть в Копенгагене маленький магазин, торговавший парфюмерией.

Посетивший в наши дни Русское кладбище в Копенгагене с изумлением обнаружит, что могила верного друга императрицы, благородной дамы императорского двора, до конца своих дней верой и правдой служившей императорскому двору, графини Менгден, находится, прямо говоря, в непристойном состоянии. Свалившийся мраморный крест лежит на земле. Полустерсшаяся надпись на могиле. Где же сейчас родственники, которым графиня помогала в эмиграции? Живы ли они?

Не в лучшем состоянии и могила другого верного друга императрицы – известного адмирала Вяземского. Кто подымет с земли сброшенные временем мраморные кресты русских адмиралов и генералов, упокоенных в датской земле, в том числе и на могиле генерала Римского-Корсакова?

Сорок два года служил Марии Федоровне известный датский врач Мадсен. Он всегда помогал ей и сопровождал императрицу повсюду. Лейб-казаки – Т. Ящик и К. Поляков. Без них немыслима была бы жизнь императрицы. Они были при ней и России, с ней прошли Крым и эмиграцию.

Т. Ящику, который после смерти Марии Федоровны вынужден был открыть свой овощной магазин в Копенгагене, повезло больше. В 30-е годы он написал книгу воспоминаний «Рядом с императрицей», которая в настоящее время переведена на русский язык и выдержала уже два издания. Большая заслуга в этом принадлежала переводчику дневников – Ирине Демидовой, поставившей на разрушенной могиле Ящика новый могильный крест, а также редактору и составителю книги из Санкт-Петербурга переводчику и профессору С.А. Потолову.

Могила второго казака императрицы, К. Полякова, нуждается в восстановлении.

Когда Мария Федоровна вернулась из Англии, она, по свидетельству Т. Ящика, сильно постарела и выглядела усталой.

Мария Федоровна в сопровождении казака Ящика Дания, 1925 год

«Надо было Вам остаться в Англии, – сказал как-то Марии Федоровне великий князь Александр Михайлович. – Разлука с сестрой плохо на Вас действует. Вы захандрили». Она покачала головой. «Ты не понимаешь, Сандро, мы с ней гораздо ближе друг к другу на расстоянии, когда я жила в Лондоне, я чувствовала себя чужой».

Но и в Дании было невесело. Если Марии Федоровне позволяло здоровье, она старалась все-таки выезжать. Как и прежде, императрица продолжала регулярно посещать Русскую церковь Благоверного князя Александра Невского на Бредгаде. Из дневника императрицы от 1½4 февраля 1923 года: «Поднялась рано, так как очень хотела в 9 часов утра пойти причаститься, несмотря на то, что я совсем не могла выбраться в церковь на этой неделе. Я прошу Господа Бога милостиво простить мне мои несчастные грехи. Священник пришел в 8.45, и я была рада причаститься и принять Святые Мощи».

Со всех концов света на ее имя поступало огромное количество писем от бывших российских подданных, из русских эмигрантских колоний в Париже, Лондоне, Константинополе, Афинах, Праге и даже из Китая. Датский Государственный Архив хранит их в Особой папке Императрицы. Содержание писем очень разное. В них просьбы, мольбы, жалобы, – но то, что их объединяет – это тоска по покинутой Родине.

В спальне Марии Федоровны на столе и на стенах во множестве развешаны фотографии членов царской семьи, ее детей и внуков. По свидетельству дочери – великой княгини Ольги Александровны, Мария Федоровна часами могла молча рассматривать их. Перед ней проходила вся ее жизнь со всеми семейными радостями, а позже горестями и разочарованиями и трагедиями.