Императрица Ольга

– Павел Павлович, а вы как думаете, можно действительно пощадить этого самого Андрея Владимировича, если у них такая жгучая любовь, или оставить все как есть? Ведь должны же и у меня быть какие-то «души прекрасные порывы», и не стоит начинать царствование с одних свирепств, кого-то же надо и помиловать…

– С политической точки зрения, Ваше Императорское Величество, – так же тихо ответил я, – бывший Великий князь Андрей Владимирович полностью импотентен и не представляет собой вообще никакой самостоятельной фигуры. Это как раз есть то самое «ни рыба ни мясо». Поэтому пощадить его можно, но частично. Если Матильда Кшесинская прямо здесь и сейчас согласится выйти замуж за мещанина Андрея Иудушкина и тем самым возьмет его на поруки, то можно позволить Андрею Владимировичу взять себе фамилию Кшесинский, как мужчине, который позволил себе спрятаться от неприятностей под бабьей юбкой.

– О, Павел Павлович, это очень хорошая идея! – вполголоса сказала Ольга, сверкнув глазами, – такое мне в голову как-то не приходило.

Затем она строго посмотрела на распростертую на брусчатке Матильду (та разве что ушами не шевелила, стараясь расслышать о чем мы там шепчемся).

– Итак, – торжественно произнесла будущая Великая Императрица, – мой приговор будет таков. Готова ли ты, Матильда Феликсовна Кшесинская, взять себе в законные мужья перед богом и людьми бывшего Великого князя Андрея Владимировича, а ныне мещанина Иудушкина, дать ему свою фамилию Кшесинский и тем самым поручиться за его благонравное поведение?

– Да-да-да-да, – подобно китайскому болванчику закивала Матильда, – разумеется, готова, Ваше Императорское Величество, в любой момент, когда вам будет угодно…

– Мне будет угодно прямо сейчас, Маля, – сказала Ольга. – Во-первых – поднимись с земли, нечего валяться передо мной будто я какая-то китайская богдыханша Цыся, а во-вторых – иди, бери своего возлюбленного, а потом ступай с ним в первый попавшийся православный храм и попроси батюшку обвенчать вас немедленно. В-третьих – те добрые люди, которые стоят сейчас за твоей спиной, пойдут вместе с тобой и вежливо объяснят священнику, что твою просьбу следует выполнить тут же, не откладывая ни на минуту. Поняла?

Матильда, в мгновение ока вскочившая на ноги и по балетной привычке даже, кажется, чуть привставшая на цыпочки, тут же рассыпалась в благодарностях.

– Погоди, – прервала ее Ольга, – это еще не все. Если с вашей стороны – хоть с твоей, хоть со стороны Андрея – до меня донесется хоть малейший слух, что вы оказались замешаны в политику, я отменю свое позволение вам оставаться в Санкт-Петербурге и прикажу препроводить вас всех троих в ссылку по месту проживания родителей вашего мужа мещан Идушкиных в городе Пишпеке. А там, вы, моя дорогая, сможете сколько угодно танцевать ваш балет перед дикими киргизами, пока они за разврат не побьют ваше прекрасное тело камнями. Впрочем, в том случае если обо всех попытках втянуть вас в политические движения вы тут же будете сообщать в службу имперской безопасности, ничего вам за это не будет. Поняла?

Перепуганная Матильда тут же сложила руки на груди и глубоко кивнула. Ох уж эти театральные жесты, которые въелись у этой женщины и в плоть и в кровь… Ольга, по-моему, даже залюбовалась.

– А теперь иди, – повелительно сказала она, – и будь готова, в ближайшие дни тебя снова позовут во дворец. Надо поговорить.

Матильда, ступая стремительным и легким шагом, удалилась прочь в сопровождении двух морских пехотинцев, к которым через пару мгновений присоединились еще восемь их товарищей из того же отделения. Ну да, в условиях потенциально враждебной обстановки морпехи по одному или по два на задания не ходят; вот и сейчас поручик Дроздовский выделил для выполнения императорского поручения все отделение.

Так закончилась эта история с Матильдой Кшесинской и бывшим Великим князем Андреем Владимировичем. И хоть вы меня убейте, я не могу представить, о чем императрица собралась разговаривать с этой сексапильной штучкой, у которой гормоны разве что не капают из ушей, но при этом совершенно нет мозга. Впрочем, если Ольга захочет, то расскажет мне сама, а если не захочет, значит, это что-то личное.

В некоторых вопросах Ольга скорее доверяет Дарье, чем мне, поэтому сразу после прибытия в Зимний дворец назначила ее своей первой статс-дамой[44], то есть сердечной личной подругой. Других статс-дам в свите Ольги пока не имеется, потому что новый кабинет еще не сформирован, а следовательно, кандидатуры на должность статс-дам пока отсутствуют. Не заполнен и штат фрейлин, которые должны обслуживать императрицу, и эта забота опять ляжет на плечи бедной Дарьи.