Императрица поневоле

— Наденьте кольца, дети мои, скрепив тем самым, созданный на небесах союз, — закончила она, и мы, глядя друг другу в глаза, выполнили то, что было ею сказано.

Как только кольца оказались на пальцах, налетел порыв ветра, в котором слышался шёпот сотен голосов, произносящих одно и то же:

«Два сердца бьются в унисон, и их не разделить.

Связала судьбы навсегда невидимая нить.

Заботы, счастье и беду разделят пополам,

Осуществив свою мечту, подарят жизнь и нам».

— Ты принята и остальными, — прошелестел неведомый голос, и ветер тут же стих.

— Теперь осталось самая малость, — прошептал Эл, мне в самое ухо, — устроить грандиозный праздник, пригласив на него всех и поставить их перед фактом, что ты теперь МОЯ ЖЕНА, которая заодно взойдёт на трон, став императрицей поневоле.

Последние слова растворились на губах, превратившись в нежный поцелуй, скрепивший союз двух влюблённых сердец.

Весь оставшийся вечер мы провели в этом чудесном месте, любуясь яркими красками природой, и наслаждаясь обществом, друг друга. Вновь возникло такое чувство, что во всём мире лишь мы одни. Это немного смущало, заставляя краснеть и напрягаться, когда Эл касался моего лица или руки, ведь я была совершенно не готова к тому, что обязывало положение жены. Но он словно чувствовал ту невидимую грань, когда нужно было остановиться, чтобы я, постепенно, привыкла к нему самому, к тому, что в любую минуту могу коснуться его, а он меня.

Закат давно потух, уступив место лунной ночи, рассыпавшей звёзды на потемневшем небосклоне, но уходить, отсюда, не хотелось. Воздух, прогретый за день, продолжал хранить тепло, лишь изредка овевая ночной прохладой.

Вслух разговоров велось мало, потому что стоило на моём пальце оказаться кольцу, как я начала понимать мысли мужа, будто видя образы, слыша обрывки слов. Эл светился от счастья, ведь это считалось ещё одним доказательством того, что я та самая, единственная, хотя он в этом ни капельки и не сомневался. Скорее, это нужно было лично мне, чтобы не возникало глупых мыслей в голове, касательно моего положения. Теперь я точно знала — насколько сильна его любовь ко мне и это вызывало трепетное чувство душевной наполненности и лёгкой эйфории. Я чувствовала себя вором, укравшим у судьбы минуты счастья, поэтому периоды умиротворения, время от времени, сменялись паникой. Мой новоиспечённый муж это видел и старался, как мог, отвлечь, рассказывая забавные случаи из своего детства. Я искренне была ему за это благодарна.

Ближе к полуночи сработал его амулет связи. Оказалось, что родители почувствовали, что в их имперском семействе на одного стало больше, вернее на одну. Сосредоточившись, Эл кратко описал ситуацию. С каждым часом проведённым с ним, наша связь крепла, и я всё отчётливее слышала его внутренний голос. Сейчас он спокойно вещал о столь значимом для всех событии, не реагируя на негативные всплески, идущие от амулета.

— Похоже, кто-то не очень рад случившемуся, — тихо промолвила я, когда связь оборвалась.

— Для меня не имеет значения, кто, что о нас думает, даже если это мнение собственных родителей, — выпалил Эл, прижав меня крепче к груди. Важно лишь одно — как относишься ко мне ты.

— Эл, ты же чувствуешь, что всё не так просто, с моим отношением к тебе, — опустив взгляд, попыталась отступить на шаг, но он этого не позволил.

— Ты просто ещё совсем юная, — улыбнулся он, — да, я чувствую, как замирает твоё сердечко от волнения, когда я целую тебя, касаюсь твоих волос, как потом ты пугаешься и начинаешь паниковать, боясь, что позволю себе лишнего, но этого не будет, милая, пока ты не станешь готова. Сейчас главное, чтобы ты научилась мне доверять, привыкла, что я рядом, и совершенно точно не враг тебе. Всё, что касается тебя — для меня в приоритете. И ты знаешь точно — это не пустые слова.

— Да, знаю, — улыбнулась в ответ, и, обхватив его шею руками, потянула на себя, коснувшись губами кончика носа, — и для меня это очень важно. Но, так же знаю, что теперь уже точно нельзя тянуть со знакомством, как бы мне этого не хотелось.

— Ты у меня умничка, — засмеялся Эл.

— Это точно, я такая, — задрав голову, важно ответила, приосанившись, но тут же сбросив маску, счастливо уткнулась лбом в его грудь. — Как же хорошо, что ты у меня есть!

Через полчаса я уже мирно посапывала на его груди, отбросив все мысли о том, что же будет утром — как меня примут его родители и примут ли вообще.

Рано утром мы вернулись в дом лорда Саруша, чтоб привести себя в порядок перед знаменательной встречей. Былое спокойствие кануло в века и меня немного потряхивало от волнения. Друзья, сидевшие в гостиной, встретили нас тишиной и поджатыми от обиды губами. Но продлилось это буквально пару секунд, после чего на нас налетел шквал объятий и поздравлений.