Императрица. Стать самой собой

Кен очнулся через несколько часов в больничной палате. Тело болело в разных местах, голова была тяжелой, движенья давались с трудом. Кен увидел медсестру и попросил свой телефон. Потом позвонил лжеимператрице. Она затревожилась и сказала, что скоро будет.

Буквально через несколько минут Лаура вошла в палату, она была вся в траурном черном. По её глазам можно было видеть удивление и сочувствие. Она сказала:

– Я ехала на кладбище когда ты позвонил. Что с тобой случилось?

– Напал нейгоданец с ножом сзади, я еле спасся. И я не смог получить от него объяснений. Мне пришлось убить его потом.

– Ты не предполагаешь, кто это мог быть?

– Нет, сейчас главное выздороветь. Врачи сказали, что все будет хорошо.

– Вдруг это повторится, надо знать, кто это был. У меня плохое предчувствие, я подозреваю Яна Вермеера. Он был против моих отношений с тобой и сказал, что примет меры, если я с тобой не расстанусь.

– О каких мерах он говорил? – озабоченно спросил Кен.

– Не знаю, – сказала Лаура и замолчала.

– Меня он тоже просил расстаться с тобой, так как мы из разных слоев общества, – произнес Кен и задумался.

– Я еду на похороны, Ян Вермеер позвал меня. Умер его отец. Я скажу ему про нападение на тебя, и может, догадаюсь, причастен ли он к покушению.

– Да, езжай. А я пока посплю.

– В общем, поговорим после, выздоравливай,– сказала Лаура, поцеловала Кена в лоб и вышла.

На главном кладбище для высших сословий уже собралось много народу. Все были немногословны и степенны. Влиятельные представители разных рас по очереди произносили речи о покойном. На небе медленно плыли серые облака, и солнце светило неярким светом. Ян Вермеер стоял рядом с гробом, в котором лежал труп маленького старика. Ян был мрачен и серьезен.

– Сожалею вашей потере, я знаю, отец много значил для вас, – негромко сказала Лаура.

– Я гордился отцом. Он поднялся с низов на самый верх социальной пирамиды благодаря своему труду и таланту. Все последние годы он находился в забытьи, не мог говорить и ничего не понимал. А сегодня на рассвете он кричал в палате, распугал соседей. Кричал нейгоданские ругательства. Видимо вспоминал борьбу с эпидемией во время войны. Затем он умер, – говорил Ян, смахивая слезу.

– Он был выдающимся человеком, – сказала Лаура, рассматривая гроб и толпу вокруг.

Наконец все собравшиеся прослушали речи тех, кто знал умершего и слово взял новый глава сикромизма. Пауло Силва выразил сочувствие и стал произносить молитву. Когда прозвучали завершающие слова, Лаура открыла рот желая рассказать Яну о нападении на Кена. Но перед глазами возникли синие и красные кольца, они кружились, высекая искры. Эти переливы цветов зачаровывали, ими можно было бесконечно любоваться, забывая обо всем.

Клайв держал в руках прибор, стоя позади Яна Вермеера. Клайв с Мариной пришли на похороны в черных одеждах под видом близких знакомых покойного. Лицо Марины было скрыто черной вуалью, а Клайв был в черных очках, с накладным носом и усами. На приборе загорелась зеленая лампочка, и лучи исходившие из него исчезли.

Марина несколько секунд после перемещения в свое тело приходила в себя, в глазах затухали красные и синие круги. Стоящий рядом Ян ничего не заметил и был задумчив. Гроб с умершим стариком приподняли и понесли к яме.

– Дамы и господа, извините, что нарушаю ход похорон, но у меня есть приказ! – гневно и громко сказала Марина, – арестуйте главного министра Яна Вермеера! Сейчас же!

Ян удивился и повернул голову. Он искал причину злости, как он думал лжеимператрицы, и путь спасения. В голове он стал прокручивать варианты, когда охрана подошла к нему. Сзади Ян услышал голос:

– Марина, давай застрелим его и её прямо сейчас!

– Нет, Клайв, на этом кладбище похоронены великие существа нашего государства, не будем нарушать их покой. Слушайте мой приказ! Подготовьте костер на площади, чтобы казнить главного министра и служанку Лауру.

Ян видел, как Клайв заломил руки служанки Лауры. Она, оказавшись в своем теле, поняла, что проиграла, и плакала навзрыд.

Почтенные существа на кладбище дождались, когда гроб положат в яму и в недоумении разошлись. А приказ был выполнен, когда не прошло и получаса. Лаура и Ян были привязаны к столбам, а вокруг были выложены сухие поленья. На площади стали собираться проходившие мимо граждане.

К Марине подошел Пауло Силва и вежливо поинтересовался, за что казнят Яна Вермеера и служанку. Марина хотела было рассказать свою историю, но ответила: «Его и служанку казнят за преступления против империи, обман и предательство».

Казнь приехали снимать журналисты. И когда разгоралось пламя, Пауло стал говорить он плохих чертах личности Яна Вермеера, ругать его, а затем начал молиться.

Ян, видя языки пламени и злость на лице Марины, сказал язвительно смеясь:

– А знаешь, кто отравил твоего отца? Я!

– Будь ты проклят! – с гневом сказала Марина.