Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии

Гарольд явно торопился в расчете на то, что его воцарение будет восприниматься как свершившийся факт, который уже нельзя изменить. Он не мог позволить себе провести следующие полгода в раздорах, поэтому ковал железо, пока горячо. А будучи главным государственным деятелем королевства, Гарольд имел для этого все возможности. После падения Тостига он поддержал притязания Моркара на Нортумбрию. Моркар был младшим сыном Эльфгара, который долгое время возглавлял антигодвиновскую партию при дворе. Таким образом, Гарольд использовал изгнание собственного брата, чтобы заручиться поддержкой своих традиционных соперников. Возможно, ради этого же Гарольд женился на Эдите Мерсийской, дочери Эльфгара, которая ранее была замужем за валлийским королем Гриффидом ап Лливелином. Когда в начале 1066 года Гарольд заявил о своих притязаниях на престол, не осталось никого, кто мог бы ему противостоять.

На пороге смерти Эдуард Исповедник, возможно, смирился с неизбежным. Большинство английских источников сходятся во мнении, что король назначил Гарольда своим наследником (или по крайней мере возложил на него управление государством). Если бы Эдуард протянул еще несколько лет, он вполне смог бы сделать наследником Эдгара. Однако из-за угрозы иностранного вторжения и из-за юного возраста Эдгара король предпочел передать власть в более опытные руки.

Пусть переход короны к Гарольду не стал неожиданностью, но это был захват власти – и притом наглый, – что поднимало вопрос о его легитимности. Для Вильгельма эти события послужили необходимым оправданием. Какими бы ни были прежние обещания Эдуарда, теперь Вильгельм мог изображать из себя законного наследника покойного короля, которого отодвинул от трона честолюбивый эрл Уэссекса. Однако вести военные действия зимой было нельзя, так что герцог запустил дипломатические механизмы. Возможно, первым шагом стало обращение к римскому папе. Вильгельм прекрасно понимал, что вторжение будет воспринято неоднозначно, поэтому стремился везде, где возможно, посеять сомнения в законности правления Гарольда и подчеркнуть свои права на наследование престола. Заручившись папской поддержкой – которую, согласно более поздним источникам, символизировало знамя{84}, – Вильгельм мог придать планируемому вторжению вид священной войны. Оно превращалось в войну с узурпатором и клятвопреступником, врагом Бога и людей.

В помощь Вильгельму было и то, что в последние годы он поддерживал папские инициативы в Нормандии. С начала 1050-х годов папы все более резко призывали к реформированию церкви, и теперь герцог позиционировал себя как потенциальный союзник папы в Англии. Воду на мельницу Вильгельма лило и незаконное положение Стиганда на вершине английской церковной иерархии. Это назначение резко осудили несколько сменивших друг друга пап, и теперь Вильгельм выставлял себя христианским Гераклом, готовым очистить авгиевы конюшни Англии.

С наступлением весны в герцогстве начались активные приготовления к походу. 18 июня Вильгельм освятил новую церковь монастыря Святой Троицы в Кане, заложенную его женой Матильдой («сестринскую» для церкви Святого Стефана). Герцог и герцогиня осознавали опасности предстоящей экспедиции и лишний раз пытались заслужить благосклонность Господа. Божественная помощь для победы Вильгельма была важна не меньше (а то и больше) военной силы. По сути, для этого Матильда и Вильгельм посвятили Богу свою дочь Сесилию. Будучи старшей из дочерей[12], Сесилия годилась для выгодного династического брака, но Вильгельм и Матильда решились отказаться от этого ради монастыря Святой Троицы{85}. Для благочестивой пары этот вопрос был не пустяковым.

Весной и летом Вильгельм занимался передачей управления Нормандией в руки Матильды, заручившись поддержкой своих друзей и союзников Рожера де Бомона и Роджера де Монтгомери. Он также совершил поездку по герцогству и по соседям, организуя защиту границ. Особенно важно было добиться поддержки Ги де Понтье и Евстахия Булонского. Ни один из них не имел привычки помогать герцогу. Ги подчинился Вильгельму совсем недавно, в 1052 году, а Евстахий был давним врагом графов Фландрии (которые теперь стали родственниками Вильгельма через жену Матильду) и недавно поддержал притязания своего пасынка Готье на графство Мэн – против старшего сына Завоевателя. Однако противостояние с герцогом не принесло пользы ни Ги, ни Евстахию, а ожидавшие в Англии перспективы были слишком хороши, чтобы пренебречь ими. Поддержка Вильгельма оказывалась беспроигрышным делом: если предприятие потерпит неудачу, это ослабит могущественного соседа; если удастся, Ги и Евстахий получат долю добычи.