Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии

На реке Эпт в Северной Франции друг против друга стояли два войска. Атмосфера была накаленной. С одной стороны располагалась армия французского короля (правителя Западно-Франкского королевства) Карла Простоватого, в рядах которой был и его главный вельможа – Роберт, маркграф Нейстрии. С другой выстроились воины Роллона, викинга-пирата, который в последние годы сильно досаждал поселениям вдоль Сены. Однако почва для мира была готова. Незадолго до того Роберт разбил Роллона, когда викинги пытались захватить Шартр, стратегически важный город примерно в 90 километрах к юго-западу от Парижа. После этого Карл начал действовать дипломатией. Он предложил Роллону руку своей дочери Гизелы и прибрежные территории на севере, если предводитель викингов и его люди примут христианскую веру и пойдут к нему на службу. Такая возможность выпадала нечасто, и скандинавский военачальник с готовностью согласился. Оставалось лишь скрепить печатью договор – по крайней мере, так казалось.

Сообщают, что, когда в Сен-Клер-сюр-Эпт сошлись силы обеих сторон, Роллон отправил архиепископа Руана к французскому королю с посланием. Архиепископ сообщил Карлу, что норманн и его люди уже не согласны на изначально выделенные им земли между рекой Андель и морем; теперь они требовали всю территорию между рекой Эпт и побережьем – полосу примерно на 50 километров шире. Подобные претензии со стороны кого угодно другого показались бы чистой наглостью, но, когда они исходили от могущественного Роллона, их приходилось пусть с неохотой, но принимать. Роберт, готовый стать крестным отцом вождя викингов, сказал Карлу, что без уступок такой великий воин на службу к нему не пойдет. В результате король был вынужден смягчить свою позицию. Правда, сначала он попытался предложить Роллону вместо этих территорий Фландрию и Бретань, однако норманн твердо стоял на своем. В итоге Карл сдался – Роллон действительно получил все земли между рекой Эпт и морем.

Наконец Роллон был готов подчиниться. Он публично вложил ладони в руки короля в ритуальной церемонии принесения клятвы верности (позднее эта процедура получит название «оммаж»). Никто из предков Роллона не пожелал бы поступить таким образом, но ведь никому из них не предлагали такого вознаграждения. Тем не менее Роллон не поступился гордостью: он отказался встать на колени и поцеловать ногу короля Карла, как это было принято. Он приказал сделать это одному из своих людей. Но и тот не стал преклонять колени: смелый викинг бесцеремонно подтянул ногу Карла к себе, отчего король плюхнулся на землю. Невозможно было лучше показать превосходство Роллона и его людей над их французскими соперниками.

Во всяком случае, Дудо Сен-Кантенский, хронист, описавший появление норманнов во Франции, желает, чтобы мы поверили в эту историю{2}. Проблема в том, что Дудо писал через 90 лет после описываемых событий (он закончил свою «Историю норманнов» в середине 1010-х годов) и часто невозможно определить, где кончается реальность и начинается богатое воображение автора. Вот всего два примера: Дудо называет архиепископа Руана именем Франко, хотя во времена Роллона архиепископа звали не Франко, а Ги; Гизели же – если она вообще существовала – на тот момент должно было быть не больше трех или четырех лет. Нет даже уверенности в том, что соглашение заключили в Сен-Клер-сюр-Эпт. Эпт стала границей между Нормандией и Францией позже, а нормандские герцоги подчинили себе эти территории, вероятно, в 930-х годах. Кроме того, Сен-Клер был свидетелем важной встречи между внуком Роллона и французским королем в 942 году, и, возможно, Дудо просто по тому же образцу описал и более раннее событие{3}.

К сожалению, труд Дудо – это почти все, чем мы располагаем. Ясно, что примерно в это время какая-то сделка с викингами состоялась. Но сказать что-то сверх того сложно. Отсутствие у современников интереса к первому заселению викингов понятно. Несмотря на утверждения Дудо, в Сен-Клер-сюр-Эптском договоре не было ничего особенного. Викинги (норманны, или люди Севера) появились на сцене в конце VIII века, когда начали совершать стремительные набеги на незащищенные побережья Западной Европы. Историки продолжают спорить, что побудило их искать счастья за морем, но ясно, что стимулов было несколько. В Скандинавии создавались новые королевства и при этом появлялись недовольные проигравшие – мелкие вожди и их люди. Развитие судоходства способствовало дальним плаваниям. Вдобавок ко всему во многих частях Европы, особенно на Британских островах, царила политическая нестабильность. Набеги, начавшиеся во второй половине VIII века (возможно, уже в 760-х или 770-х годах), происходили все чаще и в конечном итоге завершились завоеванием значительных территорий континентальной Европы и Британских островов{4}.