Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии

Такие источники могут пролить свет на вопросы, которыми Дудо пренебрегал, однако они мало что дают для понимания того, как именно происходило заселение этой территории. И здесь на помощь приходит топонимика – изучение географических названий. Люди склонны называть новые поселения и детали ландшафта на родном языке, и поэтому исследование скандинавских топонимов на карте – полезный инструмент оценки масштабов первоначального скандинавского присутствия. На территории, впоследствии ставшей Нормандией, можно обнаружить значительное количество топонимов скандинавского происхождения, что резко контрастирует с другими регионами Северной Франции. Эти топонимы сосредоточены вдоль побережья – как раз в тех районах между реками Сена и Брель, которые, по словам Флодоарда, составляли первоначальные земли Роллона. Большинство этих названий включают либо какое-то норманнское личное имя и французское окончание (например, Токвиль (Toqueville) означает «город Токи»), либо к французскому или скандинавскому имени добавляется скандинавское окончание (например, слово -tot («собственность») дает названия мест Роберто (Robertot) или Хаттейнто (Hatteintot). Такие смешанные формы подразумевают активное общение между говорящими на французском и норманнском языках. Названия, оканчивающиеся на -tuit или -thuit – от древнескандинавского слова þveit («поляна, расчищенное место») – указывают на то, что по крайней мере некоторые из поселенцев были (или стали) земледельцами и осваивали новые угодья. Некоторые топонимы могли быть даже англо-скандинавскими, то есть придуманными викингами, которые ранее жили в Англии. Кроме того, наличие кельтских личных имен может свидетельствовать о заимствованиях из других частей Британии (возможно, с острова Мэн или островов Шотландии). Это лингвистическое влияние распространяется на нормандский диалект французского языка, в котором сохранилось множество древнескандинавских заимствований, особенно в морском деле.

Все это свидетельствует о значительном скандинавском языковом присутствии и двуязычии, причем французский вскоре стал доминирующим (при сохранении нескольких укоренившихся форм скандинавских названий и технических терминов){10}. Ясно, что между говорившими на французском и древнескандинавском языках происходили тесные контакты. Однако, несмотря на относительно большое количество скандинавских топонимов (сравнимое с тем, что мы видим в некоторых частях Северной и Восточной Англии), заимствования в местном нормандском диалекте французского языка встречаются гораздо реже, чем в английском. Здесь следует иметь в виду, что древнеанглийский гораздо ближе к древнескандинавскому языку поселенцев, и это обстоятельство должно было способствовать языковому взаимодействию{11}. Старофранцузский и древнескандинавский языки, напротив, слишком сильно различались, и поэтому имевшийся контакт, скорее всего, ограничивался заимствованием технических терминов и названиями поселений.

Даже если не считать топонимы надежным показателем количества поселенцев, они опровергают представление, будто скандинавское влияние было поверхностным или мимолетным. Новые названия поселений редко появляются без значительного числа носителей языка. А характер и распространение этих названий указывают на то, что среди поселенцев были не только воины и аристократы, но и земледельцы и ремесленники. Тем не менее маловероятно, чтобы носители древнескандинавского языка составляли большинство – разве что в некрупных анклавах. И наряду с признаками перемен обращает на себя внимание очевидная административная преемственность. Франкская система управления сохранилась в Нормандии в почти неизменном виде, а Роллон и его наследники играли во многом ту же роль, что графы и герцоги в соседних регионах. Есть признаки того, что несколько более заметным изменениям подверглись церковные структуры – чего и следовало ожидать при появлении пиратов-язычников. Однако и здесь присутствовали преемственность и стабильность. Особенно важную роль сыграл архиепископ Руана. Дудо отводит Франко центральную роль в первоначальном расселении. И хотя он явно перепутал имя священника, знаменательно, что территория, которая стала Нормандией, почти точно совпадает с церковной провинцией Руана. Современники прекрасно осознавали этот факт, и в середине 990-х годов хронист Рихер Реймсский писал об архиепархии Руана как о районе расселения викингов{12}.