Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

На местном уровне дефицит людей вынудил франкских сеньоров сменить многие военные и политические практики. Несмотря на строгие феодальные принципы, им пришлось приспосабливаться к реальности: женщины получили право наследовать земли, греческие аристократы интегрировались в феодальную иерархию, а приобщение к греческой культуре требовало изучения языка. Для того чтобы удержаться в некоторых частях империи, им приходилось прибегать к помощи греческих формирований и тюркских наемников. Тем не менее латиняне, оказавшись в геополитической изоляции, были сильно зависимы от военной и финансовой помощи со стороны западноевропейских стран. Реакции западных правителей не оправдали надежд Папского Престола, от случая к случаю оказывавшего финансовую поддержку империи и призывавшего к спасительному Крестовому походу. Людовик VIII обещал отправить отряд рыцарей, но не сдержал слова, Людовика IX больше волновала судьба Святой земли, а Фридрих II предпочитал поддерживать хорошие отношения с Никейской империей. Империя представлялась скорее перевалочным пунктом на пути ко Гробу Господню, нежели самоцелью, о чем свидетельствуют стихи французского трувера Рютбёфа, написанные после того, как франки потеряли Константинополь в 1261 г.[248]

Венеция была единственной страной, которая в силу своего особого статуса на протяжении долгого времени инвестировала средства в Латинскую империю. Дож, «владетель четверти с половиной империи Романии», получил высший византийский титул деспота. При том что венецианцы должны были приносить присягу и нести военную службу, подеста, представитель венецианского дожа в Константинополе, был практически в равном положении с императором. Октябрьский договор 1205 г. закрепил за Венецией автономное положении в империи: венецианцы имели право на свободное перемещение, могли иметь собственные суды и церкви. Светлейшая Республика Венеция имела исключительное положение в Латинском государстве, с чем должны были считаться новые императоры.

Превосходство Венеции касалось, прежде всего, военного аспекта: император не мог отправиться в поход без одобрения подесты и его совета. Венецианский флот, однажды позволивший завоевать империю, теперь поддерживал ее существование. Венеция, благодаря своим кораблям, была единственной реальной силой (не считая войск князя Мореи), способной оказать поддержку императорской армии и защитить империю. Именно венецианский флот оборонял Константинополь во время болгаро-византийской осады в 1235 г. Однако не стоит переоценивать поддержку венецианцев. Латинская империя находилась на периферии зоны венецианского влияния, а кроме того, республика вела войну с Генуей.

Таким образом, Латинская империя была скорее венецианской периферией, опорной точкой в торговой сети, нежели средоточием власти франков. Республика контролировала основные пути от Адриатики до Константинополя, по которым можно было попасть в империю: прибрежные зоны Балкан, юго-западную оконечность Пелопоннеса (полосу между Короном и Модоном (современные Корони и Метони), прозванными «глазами Светлейшей Республики»), и Крит. Множество венецианских купцов и банкиров обосновались в Константинополе и других городах империи, например в Негропонте на Эвбее. Император был относительно беден, но далеко не все латиняне страдали от нищеты при франкском господстве. Давид Якоби показал, какие преимущества могли получить после 1204 г. западные купцы, в особенности из Венеции. Появление Латинской империи привело к открытию черноморских рынков иностранцам и установлению новых торговых связей. Либерализация торговли имела некоторые позитивные последствия даже для самих византийцев. Чтобы подчеркнуть свой статус и свои притязания, венецианцы вели в Константинополе активную градостроительную деятельность, превратив район вдоль залива Золотой Рог в деловой квартал, что не могло не контрастировать с запустением остальных общественных построек. Успех венецианских купцов никак не сказывался на благосостоянии Франкского государства.