Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Власть латинских правителей не носила истинно имперский характер. Конечно, ее престиж оставался огромным: императорский титул старательно сохранялся, передавался и отстаивался, в особенности после того, как империя перестала существовать. Однако высокие притязания не соответствовали реальным возможностям. На императоре лежала ответственность за защиту и сохранение империи, но его власть была ограничена мартовскими соглашениями 1204 г. По сути, он управлял только тем, что принадлежало ему на правах собственности, то есть далеко не всей империей. Некоторые вассалы были гораздо более могущественны. Так, в 1236 и 1238 гг. императору приходилось призывать на помощь войска князя Мореи, чтобы спасти Константинополь от греческих атак.

Феодальный характер империи, наравне с обстоятельствами восшествия на престол, ограничивали императорскую власть. Если на Западе папа римский фактически подтверждал власть императора во время коронации, то события Четвертого крестового похода сложились таким образом, что Римская курия оказалась вычеркнутой из этого процесса. Крестоносцы ограничились тем, что постфактум попросили Иннокентия III признать законным документ «О разделе империи» (Partitio). Балдуин был коронован присутствующими епископами, а в будущем эта миссия перешла к новому латинскому патриарху Константинополя. Лишь Пьер де Куртене хотел, чтобы перед восшествием на престол его короновал папа римский. Все остальные правители отдавали предпочтение византийской традиции, согласно которой патриарх короновал василевса в соборе Святой Софии. Эта практика, направленная на то, чтобы заручиться поддержкой греческого населения, в то же время укрепляла положение императора среди латинян. Однако коронация все же не придавала императору тот статус, которым обладал василевс, потому что идеология, лежавшая в ее основе, была совершенно иной.

Власть византийских императоров имела религиозное измерение, которое франкам было неподвластно. Василевсы были наместниками Бога на земле, они обладали важными религиозными полномочиями, их считали равными апостолам и выражали им глубочайшее почтение. В городском пространстве всюду присутствовали портреты императора, его персона удостаивалась настоящего поклонения, что выражалось, например, во время проскинезы. Латиняне не воспринимали сакральный аспект императорской власти. Церковь не подчинялась императору, несмотря на то что он был ее верховным защитником. Порой латинские правители пытались подчинить себе Церковь, но исключительно в материальных, а не идеологических целях.

Единственным императором, пытавшемся воплотить византийские образцы императорской власти, был Генрих. Чтобы укрепить свое положение, он использовал византийский титул автократора (autocrator) в значении «неограниченный монарх». Византийские ритуалы он использовал для того, чтобы поднять авторитет своей власти. Однако если это и могло тронуть сердца некоторых греков, то латиняне отказывались простираться в проскинезе. Таким образом, в новом государстве вокруг имперской власти не наблюдалось идейной сплоченности, потому что и греки, и латиняне воспринимали ее по-своему. Императору нужно было поддерживать шаткое равновесие между своими западными вассалами и греческими подданными. Он не мог как полностью «византинизировать» свою власть, не рискуя потерять поддержку франков, так и «латинизировать» ее, не разрушая иллюзии об имперском континуитете. Отсутствие идеологического единства отчасти объясняет столь краткую жизнь Латинской империи. Даже когда императорский двор воспринял византийский характер власти, франкские бароны, привыкшие к автономии, никогда не заговаривали о римской природе новообразованного государства.

Со своей стороны, европейские элиты не воспринимали всерьез латинского императора. Лишь Святой Престол и те, кто надеялся извлечь из императорского титула свою выгоду (например, Анжуйская династия в Неаполе и французский королевский дом), не оспаривали его прав. В этой связи показательно отсутствие признания со стороны немецкого императора. Когда Генрих, считая себя равным императору Филиппу Швабскому, предлагал в 1207–1208 гг. ему в жены свою дочь, тот, по-видимому, счел его выскочкой и отказался от этого брака. Немецкие императоры считали себя единственными продолжателями римской государственности (Imperium Romanum), а византийских правителей почитали за нижестоящих — новый владыка Константинополя не стал исключением.