Империя

– Я хочу сказать, что нам нужно отложить поход до того, как подойдут части вспомогательной пехоты, а Тиберий приведет свои легионы из Италии, – бесстрашно глядя в бешеные глаза Вара, проговорил Корнелий.

– Ты думаешь, что ты вправе учить меня?! Или, может быть, ты сомневаешься в преданности людей императора?!

– Я оглашаю факты, о великий наместник, – склонив голову, проговорил Корнелий.

– Я не позволю сомневаться в могуществе нашей армии! Я не позволю такому червю, как ты, порочить доблестные имена сынов Рима! Ты думаешь, что наши войска слабы и не справятся с какими-то жалкими германцами?!

– Я не говорю, что наша армия слаба, я… – но Вар, не дав ему договорить, прокричал:

– Заткнись! Пошел вон!

– Да, повелитель, – поклонившись, произнес Корнелий и вышел из-за стола.

Но тут же поднялся легат девятнадцатого легиона Публий Мартин Сатурн:

– Позвольте возразить, великий наместник! Я знаю Корнелия много лет, он служил под моим началом еще солдатом и храбростью добился звания центуриона. Его люди не раз показывали доблесть и смелость в сражениях. Отстранить его от похода было бы непростительной ошибкой. Боюсь, солдаты не поймут вашего решения, и я не ручаюсь за моральное состояние своего легиона, в котором к нему относятся как к легенде. Он принимал участие во многих походах и не раз доказывал свою смелость.

Корнелия остановили у выхода и дали ему распоряжение готовить своих солдат в поход. Выступление легионов должно было начаться через три дня, а до этого всем было поручено привести солдат в боевую готовность.

Все это время Корнелий был мрачнее тучи, почти не спал, не разговаривал и постоянно уединялся, а на вопросы своих солдат отвечал резко и грубо, словно его подменили. По нескольку раз в день он строил центурию, лично проверял амуницию и оружие. В последний день он вызвал к себе Ливерия и Кристиана. Зайдя в палатку Корнелия, они увидели, как он, сидя на стуле, пристально всматривался в отблеск лезвия на своем мече, словно хотел увидеть в нем что-то иное, а не просто блики начищенного металла.

– Звал, Корнелий? – остановившись в проходе, проговорил Кристиан.

– Звал. Садитесь.

– Да ладно, постоим, мы привыкшие, – с улыбкой ответил Ливерий, но центурион глянул на него таким холодным взглядом, что тот, хлопнув по плечу друга, поспешил выполнить то ли приглашение, то ли приказ командира.

– Завтра на рассвете выступаем.

– Но это понятно, не впервой, солдатам уже сказано отдыхать.

– Это хорошо, отдых нужен. Уставший воин – мертвый воин. Хочу сразу предупредить вас. Я долго думал и решил все-таки сказать вам, ведь у вас должен быть выбор. В походе нас ждет засада и, скорее всего, поражение: мышеловка захлопнется и все погибнут. Я воевал с вами не в одном сражении. Я многим обязан вам и поэтому предлагаю вам остаться здесь, с караульным отрядом. Соответствующие бумаги я подготовил, – центурион протянул Ливерию и Кристиану грамоты, и те удивленно приняли документы.

– С чего ты это взял, Корнелий? Мы же пойдем по землям верных херусков. Арминий их вождь, он предан Вару. А кто сможет напасть на нас на подконтрольных землях наших союзников? Не Арминий же, – усмехнулся Ливерий.

Корнелий снова поднял на него глаза: они горели огнем то ли от ярости, то ли от бессилия.

– Брось, не может этого быть. Скажи мне, что я ошибаюсь.

– Арминий предаст нас вместе со своими лживыми сородичами.

– Откуда ты это знаешь?

Корнелий встал и, вложив клинок в ножны, рассказал товарищам все, что видел и слышал в тот роковой вечер, когда сопровождал Сципиона в резиденцию к Вару.

– Вот это новость, – тяжело вздыхая, пробормотал Кристиан. А Вар в курсе? Хотя… Все и так ясно.

– Конечно, все ясно. Арминий – его лучший приятель, правая рука в провинции, герой, помощник Рима! Он распнет нас за такой донос, и это в лучшем случае, – согласился с ним Ливерий.

– Я пытался предупредить, но меня не послушали. Я бы давно, наверное, уже болтался на воротах в лагере, как трус и клеветник, если бы не Публий Мартин Сатурн.

– Я думаю, солдатам об этом знать не стоит, – тихо произнес Ливерий.

– Это точно, – тут же поддержал его Кристиан. – Кстати, спасибо, конечно, за заботу, но я думаю, Ливерий поддержит мое мнение на счет того, чтобы бросить тебя с отрядом одного. Кто ж тебе прикроет спину, если не мы? – он тут же порвал свою грамоту и бросил ее на пол. Как всегда, с улыбкой на лице это сделал и Ливерий.

Скупая слеза скатилась по щеке центуриона. Стиснув, что есть сил, зубы, он прикрыл глаза, после чего отдал им приветствие, ударив себя в грудь и подняв руку вверх. Его друзья сделали то же самое.

– Спасибо. Скажите солдатам, что мы выступаем на рассвете.

– Да, центурион! – ответили они в один голос и поспешно удалились.