В 1905 г. Энгельхардт серьезно заболел и вынужден был пройти курс лечения в больнице Хербертсхёэ (откуда в конце концов сбежал). Демпвольф, врач больницы, уже в то время назвал его «параноидальной развалиной». В 1909 г. Энгельхардт назначил управляющего своей плантацией, вегетарианца Вильгельма Брадтке, который приехал на Кабакон в 1905 г.
К 1913 г., накануне войны, Энгельхардт оставался единственным белым человеком на острове. В 1915-м он был интернирован и провел три недели в Рабауле, в австралийском лагере для военнопленных. Потом его отпустили, как тяжело больного, и он вернулся на Кабакон, уже оккупированный Австралией. Его плантацию к тому времени захватил немецкий плантатор Вильгельм Миров, позже продавший ее своей жене-австралийке, чтобы земля не была экспроприирована Австралией. Энгель- хардт умер в начале мая 19x9 г. (тело было обнаружено б мая), его могила не сохранилась. Бывшая его плантация все-таки в 1920 г. перешла к австралийскому правительству.
В 1975 г., когда было провозглашено независимое государство Папуа — Новая Гвинея, бывшая плантация Энгельхардта на острове Кабакон была куплена у австралийской фирмы, которой она принадлежала, колонией нудистов, которая сегодня насчитывает около 400 членов и живет на соседнем островке Керавара. Кабакон и сегодня принадлежит этой колонии, но он теперь необитаем (Christina Horsten,
C. 219
ЭКХАРД ШУМАХЕР. О СПОСОБЕ ПИСЬМА И ИСЧЕЗНОВЕНИИ У КРИСТИАНА КРАХТА
«…Будто реальность, и без того хрупкая, от него ускользает…»
Прочитано на Немецком радио 12.05.2013
~ ~ ~
«…В какие-то моменты ему казалось, будто реальность, и без того хрупкая, от него ускользает; именно такое ощущение возникает у него и сейчас…»
То, что мы здесь — «сейчас», в третьей и последней части романа Крахта «Империя» — узнаем, как бы походя, об одном из романных персонажей, относится не только к этой фигуре. Романной фигуре, представленной нам в качестве «губернатора Халя», кажется, будто реальность (точнее: «реальность, и без того хрупкая») — не только «сейчас», но и в другие «какие-то моменты» — ускользает; но ведь и читателю кажется, будто