Империя

Семирядин, не вдаваясь в дальнейшие дебаты, способные отнять у него уйму времени, нажал кнопку отбоя и, не возвращая трубку на ее прежнее место, тут же набрал другой номер. Дожидаясь ответа, Андрей оценивающим взором смерил деревянную лестницу, ведущую на второй уровень. Начать поиски, пожалуй, стоит именно с кабинета Кирсанова.

— Да, — откликнулась трубка в руках Семирядина голосом его водителя.

— Женя? — на всякий случай уточнил Андрей.

— Я, — бодро откликнулся тот.

Автомобиль Семирядина уже мчался по загородному шоссе, и корейцу приходилось одновременно и слушать собеседника, и не терять из виду полосу движения. Благо инструкции позвонившего босса не были продолжительными. Андрей Матвеевич был краток и уложился всего в полминуты. Не больше.

— Я понял. Сделаем, — лаконично отрапортовал Женя и засунул компактную трубку мобильника в карман пиджака.

После этого он тут же свернул с основного шоссе вправо, на более узкую примыкающую дорогу. Лиза, расположившаяся на заднем сиденье, с беспокойством огляделась. С обеих сторон к дороге, по которой продвигался их автомобиль, начали вплотную подступать лесопосадки.

— Куда это мы, Евгений? — спросила Голощапова.

Водитель не повернул головы в сторону любопытной пассажирки.

— Срежем немножко, быстрей получится, — небрежно бросил он через плечо.

— Самое короткое расстояние между двумя точками — прямая, — нравоучительно заметила Елизавета Михайловна, еще не успевшая основательно забыть свое преподавательское прошлое. Шоссе было прямым.

— Раньше бы сказали, — обезоруживающе улыбнулся Женя, покосившись в зеркальце заднего обзора. — Я никаких школьных правил не помню. Плохо учился.

Что-то не понравилось Голощаповой при этом в глазах самого корейца. Пока же она пыталась определить, что именно так насторожило ее, Женя уверенно бросил руль влево и с узкой дорожки, по которой они катили, свернул на заросшую травой просеку. Проехав по ней всего метров двадцать, он остановил автомобиль. Подобное поведение еще больше пришлось пассажирке не по душе. Женщина нервно заерзала на кожаном сиденье и беспомощно оглянулась по сторонам.

— Мне хотелось бы выяснить…

— Маленькая нужда, — оборвал ее на полуслове водитель, прикуривая сигарету. — Извините. Две минуты.

При этом он поднял боковое стекло, а затем вышел на свежий воздух и захлопнул дверцу. Елизавета Михайловна и глазом не успела моргнуть, как компактный брелок в руках корейца слабо пискнул, блокируя и все остальные выходы из машины. Женщина нервно сглотнула, а Женя уже торопливо зашагал к ближайшим кустам. Лиза энергично дернула на себя ручку правой дверцы, но никакого результата это, естественно, не возымело. Ключей в замке зажигания под приборной панелью тоже не было.

Голощапова откинулась на спинку сиденья и с неподдельной горечью усмехнулась.

— Боже мой! — прошептала она, обращаясь к самой себе. — Какая ты старая дура! Тебя провели, как на лохотроне! Как на лотерее с паленым утюгом около Выставки достижений народного хозяйства!

Она готова была рассмеяться от того, в какое безысходное положение угодила по собственной глупости. И наверняка сделала бы это, не будь все так печально. И больше всего Елизавету беспокоил тот факт, что самолет с Ваней Кирсановым в это самое время, может быть, уже заходит на посадку. Домработница в отчаянии обхватила голову руками.

Кореец Женя, как и предполагала запертая в салоне автомобиля пассажирка, не вернулся. Ни через две минуты, ни через три… Вряд ли он вообще теперь появится. Разве что к вечеру.

— Клавонька, — нежно и слишком уж деликатно обратился к своей возлюбленной Санчо. — Ножик справа надо бы, прости великодушно.

Повязав салфетку вокруг горла и аккуратно расправив ее со всех сторон, Мошкин внимательно наблюдал за сервировкой стола к утренней трапезе, руководила которой его обожаемая дама сердца. До сего момента он не спешил нарушить гробового молчания, повисшего в тесном кухонном помещении, не говоря уже о том, чтобы что-то советовать Розгиной. Александр прекрасно знал, как щепетильно Клава относится к критике в свой адрес. И к тому же очень нервно. В плохой день при ее дурном настроении Санчо рисковал схлопотать половником по голове или чем-то в этом роде. Однако сегодня, после бурной ночи и неземных ласк, женщина вроде бы была хорошо предрасположена к его персоне, к тому же любовь к этикету в последнее время очень активно проявлялась у помощника депутата.

Вот он и отважился на робкое высказывание, на всякий случай зажмурившись при этом и откинувшись подальше от Клавы на высокую спинку стула. Предосторожности оказались не лишними. Клавдия резко повернулась лицом к бойфренду и недобро прищурилась.

— Знаю! — недовольно выпалила она. — Но запуталась! Мог бы и сам, если такой этикетный!

— Конечно мог, — благоразумно согласился с ней Санчо, не желая вступать в лишний конфликт. — Но ты взялась. Зачем мешать?