Империя

— Четырнадцать тысяч пятьсот долларов, и Майору придется потратить еще три тысячи — а это все, что у нас осталось, — на приведение дома в порядок, чтобы, когда я плохо себя чувствую, например, летом мы могли там жить, а он мог бы по-прежнему быть президентом, ведь есть телефон и прочее. Вы играете в криббидж, дорогая?

— Нет, но я могу научиться.

— Вы просто обязаны. Юкер тоже хорошая игра. Я постоянно выигрываю. Это очень важно, чтобы у жены было чем заняться.

— У мисс Сэнфорд есть газета. — Дел хотел прийти Каролине на помощь, но допустил промах.

Миссис Маккинли спрятала гримасу в букете оранжерейных роз, стоявшем возле ее тарелки.

— Я никогда… таких вещей не читаю.

— Я тоже, — быстро ответила Каролина. — Я только издаю, а это очень похоже… на игру в криббидж, мне кажется, — добавила она бездумно. Зачем она здесь? Очевидно, чтобы получить одобрение Майора и его леди в качестве жены Дела; но разве это так важно?

Майор стоял в дверях столовой, большой и безмятежный, с искринкой в глазах — не от опиума ли, который он, говорят, принимает? На его левом шелковом лацкане красовалась розовая гвоздика в тон роз Айды. Каролина встала и поклонилась. Президент подошел к ней, взял ее руку в свою и нежно усадил на ее прежнее место. Его низкий красивый голос был слегка грубоват, как у супруги, но без плаксивой гнусавости.

— Я рад вашему приходу, мисс Сэнфорд. Садитесь, мистер Хэй. Айда… — Он мягко коснулся лица жены, она нежно поцеловала его руку. Каролина обратила внимание, как они оба бледны. Он едва не умер от воспаления легких после приема в Нью-Йорке, а у нее прошлым летом был нервный припадок. Каролина попыталась представить, что это значит — стоять во главе этой сильной и шумной страны, но у нее ничего не получилось.

Обед был простой и обильный, как обтянутый серой жилеткой живот президента, начинавшийся где-то очень высоко и делавший резкий изгиб вперед, что мешало ему близко придвинуться к столу, отсюда, без сомнения, и единственное пятно от сока в форме трилистника на черном сюртуке, свисавшем отвесными складками справа и слева от громадного живота подобно театральному занавесу, открывавшему центральную часть сцены. За куропаткой подали бифштекс, за ним последовали жареные цыплята, причем к каждому блюду подавали разные сорта горячего хлеба — сдобные булочки, кукурузные лепешки, жареные хлебцы и масло. Маслом были политы все кушанья, и Майор ел все подряд, тогда как Айда изредка брала себе кусочек чего-нибудь. Каролина с тревогой заметила, что Дел в еде не отставал от президента: оба явно были любители поесть. Неужели Дел станет таким же толстым? На будущее Каролины легла обширная тень, судьбоносная, как живот президента Маккинли.

Президент говорил о предстоящей поездке по стране.

— Миссис Маккинли разделит со мной тяготы… — Он смотрел на нее с любовью. Она обгладывала куропатковую ножку.

— С нами будет ее врач. И, конечно, ваш отец. Вообще-то я хотел взять с собой весь кабинет министров. Не все могут приехать сюда, в Вашингтон, чтобы посмотреть на нас …

— Мне кажется, что приезжают все, — хмуро заметила миссис Маккинли.

— Да что ты. Мы сами поедем к ним. Меня огорчают эти избирательные кампании, когда я сижу на крыльце своего дома в Кантоне. А я хочу… я люблю поговорить с людьми.

— Я этого терпеть не могу. — Айда намазала маслом кукурузную лепешку. — И никогда этого не любила. Они всегда чего-то хотят от моего драгоценного.

Президент игнорировал это облигато.

— Получаешь представление, о чем они думают; сидя здесь, это невозможно узнать. И еще получаешь возможность поговорить с ними по душам, без посредничества газет.

— Тебе известно, что мисс Сэнфорд — издательница одной из этих газет, милый? Я посоветовала ей научиться играть в юкер. Гораздо лучшее занятие. И деньги можно выиграть, если вы рискнете, хотя это грех. — На лице Айды вдруг мелькнула хитреца.

— Мне нравится ваша газета, мисс Сэнфорд. Почти всегда, — добавил Майор, весело блеснув своими глазищами.

— Нам нравится ваша администрация, мистер президент. Почти всегда.

Маккинли расхохотался.

— После этой поездки мы будем нравиться вам чаще.

— Президент намерен выступить против трестов, — вступил в разговор Дел.

— Как полковник Брайан? — не сдержалась Каролина.

— Скорее, как полковник Рузвельт. — Вежливость не покинула Майора.

— Я бы сказал — как президент Маккинли. — Дел совсем очарован Майором, подумала Каролина. — Президент подойдет к этой проблеме со всей решительностью. Он хочет говорить о тарифе. Он хочет добиться взаимовыгодной торговли.

Айда зашипела на Дела. Выражение лица президента не изменилось. Дел продолжал говорить.

— Он собирается наконец бросить вызов сенату…

Айда начала шипеть громче. Когда Каролина повернула голову в сторону хозяйки, Маккинли быстрым отработанным движением накинул на голову жены испачканную маслом салфетку, но не быстрее, чем Каролина успела увидеть раскрытый в отвратительной гримасе рот и белки широко открытых закатившихся глаз. Под салфеткой по-прежнему раздавалось шипение.