Империя

— Не думаю, что меня интересуют мужчины, — сказала Сисси, посмотрев на Каролину так, что новая мать и новая женщина почувствовала себя не в своей тарелке; это был взгляд мадемуазель Сувестр.

— Ты к ним привыкнешь. Конечно, они слишком велики — в большинстве ситуаций. — Каролина с любовью вспомнила Джима, который приходил к ней каждое воскресенье после верховой прогулки вдоль канала. От него всегда пахло лошадью. Она настолько связывала секс с лошадьми, что предложила однажды как-нибудь в воскресенье прислать ей лошадь, а самому отправиться домой к Китти. Это его шокировало.

— Не в том дело. По крайней мере так мне кажется. Конечно, я девица.

— Конечно, — сказала Каролина. — Мы все через это прошли. Такие счастливые беззаботные дни.

— Не уверена насчет «счастливые». Но Йозеф под большим впечатлением от моей невинности. Похоже, что в Европе этого днем с огнем не сыщешь.

— Очень большая редкость. — Каролина изо всех сил старалась быть любезной. Дядюшкой Сисси был Роберт Маккормик[138], семья жены которого издавала чикагскую «Трибюн», и он жаждал купить каролинину «Трибюн». Брат Сисси, Джо Паттерсон, работал репортером в дядиной газете, и по некоему закону природы Паттерсоны начали тянуться к Сэнфордам; типографская краска связывает не хуже крови. Сисси одолевали литературные мечтания, она будет писать романы, говорила она, и тут же утащила последний роман Генри Джеймса «Послы» с надписью Генри Адамсу, который рекомендовал Каролине его прочитать; она перестала читать беллетристику теперь, когда она сама, газетный издатель, стала одним из главных поставщиков этого скоропортящегося продукта.

— Он очень нудный. — Сисси научилась говорить то, что говорили все остальные, за одно-другое мгновение до того, как абсолютная банальность обращала в прах даже расхожую мудрость. Поэтому ее считали умной.

— Он получит миллион, — прошептала она на ухо Каролине, одновременно отправляя в рот один за другим специальные тонкие шоколадки Хайлера в форме листьев.

— Князь Гижицкий?

Сисси кивнула с трагическим выражением лица и полным ртом шоколада.

— Я считаю, что это справедливо, — задумчиво сказала Каролина. — В Европе невеста приносит деньги, а муж — титул, имя и замок. Как насчет замка?

— В Польше. — Сисси вздохнула. — Он меня не любит.

— Зачем же выходить за него?

— Мать хочет, чтобы я стала княгиней. Отец, разумеется, заплатит. Но это очень не по-американски — покупать мужа.

— Быть может, это не по-американски, но американцы делают это все время. Посмотри на Гарри Лера и эту бедную девушку Дрексел. Или почитай газету твоего дяди или мою, или, если ты действительно невинна, любую газету мистера Херста. Это общее явление.

— Общее! — У Сисси был такой вид, словно она вот-вот разрыдается. — Я бы хотела, чтобы у меня был такой рот, как у тебя.

— Я подарю его тебе на свадьбу — в виде поцелуя, — сказала Каролина, с тяжелым чувством осознав, что у нее в гостях «высшее общество».

К ним подошла Маргарита Кассини, немудро, по мнению Каролины, оставив Ника Лонгворта на попечение Элис, которая, как и ее отец, должна была всегда быть в центре внимания. Она могла выйти за кого угодно, если бы сочла это единственным способом завоевать всеобщее и полное внимание. Из всех республиканских долларовых принцесс Элис была самой интересной, подумала Каролина, и наиболее обреченной на несчастье. Одно дело быть самой знаменитой девушкой в Соединенных Штатах, но ведь, скорее рано, чем поздно, всемогущие президенты превращаются во всеми забытых бывших президентов, а блистательные девушки становятся женщинами, женами, матерями и уходят в небытие. Она не могла представить себе Элис старой, это было бы противно природе. Тем временем прекрасная Кассини утешала Сисси российской княжеской мудростью.

— Очень большая семья — для Польши, разумеется. А его лучший друг очень близок к нам, это Иван фон Рубидо Зичи, который уверяет, что Йозеф по пятки в тебя влюблен.

— Эти имена звучат для меня, как герои «Пленника Зенды», — сказала Каролина.

— Вы такая начитанная, — неодобрительно сказала Маргарита. — Вы всего этого нахватались из ваших газет.

— Моя свадьба в Белом доме будет первой с тех пор, как Джулия Грант вышла за князя Кантакузино. — Этим Элис снова поставила себя в центр разговора.

— Нелли Грант, мать Джулии, вышла замуж в Белом доме, — с педантичной точностью заметил Лонгворт. — Это была последняя свадьба в Белом доме. Джулия вышла замуж в Ньюпорте…

— А мой отец, представляя царя, должен был дать разрешение, чего он не сделал, потому что тетка Джулии, миссис Поттер Палмер, отказалась дать приданое на том основании, что Джулия настолько хороша собой, что на ней следует жениться только ради этого.

— Вряд ли это правда, — хором сказали все три девушки.

— Тогда отец спросил миссис Палмер: «Сколько вы платите своему повару?» Затем объяснил, что новобрачные князь и княгиня должны иметь достаточно денег, чтобы платить своему повару. Он держался потрясающе. Конечно, князь и без того был богат…

Каролина прервала маргаритин поток полуцарского тщеславия.