Империя бурь

Ранней весной он с соратниками легко одолели легион адарланских сил. И даже если бы тогда не было Лоркана, Вагана и Коннала… Один фэйский воин стóит сотни человеческих солдат. Может, и больше.

Террасену нужна армия. Трое фэйских воинов – громадная сила. А чтобы воевать против воздушной армии Железнозубых ведьм, нужна фэйская сила, быстрота и сотни лет боевого опыта.

В прошлом они по приказу Маэвы покоряли королевства и уничтожали города. Начинали и оканчивали войны.

– Десять лет назад мы и не подумали остановить адарланское вторжение. Если бы Маэва тогда послала армию на Эрилею, события приняли бы совсем иной оборот. Но она палец о палец не ударила, и наших собратьев зверски убивали, охотясь на них, как на дичь. Маэва допустила страшную трагедию, разозлившись на мать Аэлины, поскольку та не захотела плясать под ее дудку. Да, моя королева, мое Огненное Сердце, – единственное пламя в море тьмы. Но она, Фенрис, рвется в бой. Она готова сражаться с Эраваном, Маэвой и даже с богами, если это принесет континенту мир.

Дорин сидел, прикрыв глаза, словно дремал. Однако Рован знал: молодой король ловит каждое слово. В грядущей войне его роль будет очень велика. Увы… Дорин до сих пор не имел надлежащей выучки. Он прошел через ужасные испытания, но они не могли заменить опыта сражений.

– Только не забывайте: Аэлина всего одна, – продолжал Рован. – Ее дара может оказаться недостаточно для победы.

Он взглянул на Фенриса, затем на Гареля:

– Одна, без поддержки, она погибнет. А если ее пламя погаснет, мы обречены. Другого шанса у нас не будет. Аэлина – надежда всех стран и континентов. С ее гибелью погибнет и весь мир.

Ровану казалось, что он не слова произносит, а глотает яд. Мысль о возможной гибели Аэлины отзывалась болью во всем теле. Случись такое, жизнь потеряет для него всякий смысл.

Гарель и Фенрис смотрели друг на друга, переговариваясь мысленно. Ровану не хотелось прислушиваться к их мыслям. У него в запасе была еще одна карта, которая поможет склонить их на свою сторону. На Гареля это должно подействовать.

Пусть Маэва не обозначила им сроки выполнения приказа. Но вольности в его толковании были чреваты суровыми наказаниями. Такое уже случалось, и у каждого из троих остались шрамы «на память». Это знал Рован, это знали и Гарель с Фенрисом. Гарель едва заметно покачал головой. Оставалось лишь вслух произнести «нет». Но Рован его опередил:

– Гарель, если ты откажешься участвовать в войне, то погубишь своего сына.

Гарель застыл с разинутым ртом.

– Ну ты хватил, – пробормотал Фенрис.

Даже Дорин встрепенулся.

Рован представлял, насколько обозлится Эдион.

– Подумай над моим предложением. Но знай: твой сын тоже направляется в Бухту Черепов. Возможно, ты повременишь с решением до тех пор, пока не встретишься с ним.

– Кто…

Ровану показалось, что Гарель перестал дышать. Его руки плотно сомкнулись в кулаки, отчего выступили все шрамы на костяшках пальцев.

– У меня есть сын?

Рован где-то соглашался с Фенрисом. Да, он действительно мерзавец, а не герой, каким его считала Аэлина. Он кивнул.

Рано или поздно эти сведения все равно выплыли бы наружу.

Если бы Маэва узнала об этом первой, она бы послала своих вассалов, приказав им убить или выкрасть Эдиона. Но вместо ловушки для террасенского генерала Рован устроил ловушку его отцу. Все зависело от того, насколько велико желание Гареля увидеться с сыном и… насколько они с Фенрисом страшатся гнева Маэвы, если не найдут Лоркана.

– Пока они не приплыли, не суйтесь в наши дела, а мы не сунемся в ваши.

Рован понимал: он совершил опасный маневр. После таких слов опасно было даже встать спиной к прежним соратникам. Но Рован немного отдохнул и мог удерживать свою магическую защиту. Она его предупредит о малейшей опасности. Рован молча открыл дверь, показывая, что разговор окончен. Ему надо успеть многое сделать. Прежде всего, отправить предостережения в Эйлуэ и Террасен. А потом думать над тем, как им воевать на два фронта.

Гарель встал. Лицо у него было бледным и осунувшимся, словно после проигранного сражения.

Рован видел: Дорин догадался, о ком шла речь. Правда, молодой король тут же снова прикрыл глаза, но от Рована не укрылся проблеск понимания. Между Аэлиной и Эдионом было немало сходства, однако улыбка Эдиона сразу выдавала его происхождение. Гарель мгновенно узнает сына… если еще раньше не почует его запах.

Фенрис положил Гарелю руку на плечо. Они вместе побрели к двери. Для Рована и Фенриса Гарель был уравновешивающей силой. И сдерживающей тоже, иначе они бы не раз вцепились друг другу в горло.

– Если вы хотя бы намекнете Маэве о сыне Гареля, нашей сделке конец, – сказал бывшим соратникам Рован. – Вы никогда не найдете Лоркана. А если он появится… я с радостью помогу ему убить вас.

Рован молил богов, чтобы до этого не дошло. Он знал, каким жестоким и опустошительным было бы такое побоище. Но война есть война, и проигрывать ее фэйский принц не собирался.

Глава 24