Империя бурь

На рассвете «Певец ветра» покинул гавань Илиума. Капитан и команда судна не знали, что двое странных пассажиров, лица которых скрывали капюшоны, вовсе не собирались плыть в Лерибу, эйлуэйскую гавань. Они заплатили золотом, а потому ручной ястреб, которого они взяли на борт, тоже не вызвал нареканий. Если кто-то из матросов и догадывался, что эти двое – не кто иные, как генерал и королева, освободившие накануне город от адарланских солдат, все догадки держались при себе.

Плавание считалось легким, поскольку на всем его протяжении кораблю предстояло двигаться вдоль побережья. У Аэлины на этот счет было иное мнение. Раз капитан заикнулся о легкости плавания, жди неприятных сюрпризов. Еще неизвестно, как они пройдут адарланские воды, в особенности близ Рафтхола. Если ведьмы летают в дозор над морем…

Но другого способа перемещения не было. Щупальца Эравана протянулись по всему континенту. В мозгу Аэлины и сейчас звучали угрозы темного бога найти и схватить Дорина и Рована, а глубокая рана над самым сердцем и сейчас отзывалась болью.

Восходящее солнце расцвечивало бирюзовые воды илиумской гавани золотистыми и розовыми красками. Не придется ли ей в следующий раз увидеть их красными, и совсем не от солнца? Аэлина прогнала тревожную мысль. Ее ночная победа была впечатляющей, но надолго ли это удержит адарланских солдат на своей стороне границы?

Подошел Эдион, завершивший третью по счету проверку:

– По-моему, все в лучшем виде.

– Лисандра говорила, что опасностей нет.

Ястребиные глаза Лисандры, устроившейся на грот-мачте, сразу бы заметили угрозу.

Казалось бы, надо радоваться, но Эдион нахмурился:

– Сама знаешь: у женщин есть способность заставлять мужчин делать то, что им надо.

– У глупых женщин, – парировала Аэлина. – А умным что толку от этого?

Чувствовалось, Эдион собирается затеять спор. Она даже знала его главный довод: ей нужно отойти в сторону, позволив другим (в первую очередь Эдиону) сражаться ради нее. Он мог бы ей напомнить, как все обстояло в Рафтхоле. (Скверно обстояло.) Мог бы сказать про кольца и ошейники – опасность порабощения была вполне реальной. Наконец, все то, что Эраван проделал с надсмотрщиком в качестве… опыта.

Аэлина смотрела на матросов, снующих по палубе. Ей постоянно хотелось крикнуть им, чтобы пошевеливались. Каждая потерянная минута была подарком Эравану. Шагом, приближавшим его к Ровану и Дорину. Если только их заметят, темному королю тут же будет доложено. От бессилия Аэлина топнула ногой.

Ответом ей была легкая качка. Ей всегда нравился запах и ощущение моря. Но сейчас… даже в плеске волн Аэлине слышалось: «Быстрее, быстрее!»

– А ведь я не один год был в досягаемости и адарланского короля, и Перангтона, – сказал Эдион.

Напряженный голос брата заставил Аэлину повернуться к нему. Эдион вцепился в перила палубы так, что на загорелой коже проступили белые полосы шрамов.

– Оба встречались со мной в Террасене и в Адарлане. Если помнишь, король бросил меня в свою гнусную подземную тюрьму. Но почему-то на моей шее не защелкнули черный ошейник. Черное кольцо, подаренное королем, я заменил искусной подделкой, а он даже не заметил. Что ему мешало сделать меня своим послушным орудием? И ведь он наверняка знал, что ты явишься за мной. Не мог не знать.

– Король долгое время не трогал Дорина. Возможно, его доброта… если это слово здесь уместно… распространялась и на тебя. Наверное, король прекрасно сознавал: если тебя убить, я в отместку отправлю весь мир в преисподнюю. А ему туда не хотелось.

– И ты бы это сделала?

Однажды Рован сказал ей: «Те, кого ты любишь, – это оружие, которое будет обращено против тебя».

– Не трать понапрасну силы, думая о том, что могло бы случиться, но не случилось.

Аэлина понимала, что уклонилась от ответа.

– Я знал, какие ужасы творятся в Эндовьере, – продолжал Эдион. – Но когда я увидел надсмотрщика и услышал его слова… – У Эдиона задергался кадык. – А я ведь был совсем близко от соляных копей. В тот год мы с легионом целых три месяца стояли лагерем у самой границы.

– Еще раз тебе говорю: незачем тратить силы на прошлое. Важно другое: надсмотрщик был послан Эраваном с определенной целью. Темный король знает мое прошлое. Эраван хотел, чтобы мне об этом стало известно. Он показывал: в нужный момент он повернет мое прошлое против меня. Против нас. Если ему понадобится, пустит в ход все, что мы знаем.

– А если бы меня там не было, ты бы потом мне рассказала? – вздохнув, спросил Эдион.

– Не знаю. Ты бы и сам наверняка проснулся от выплеска моей магической силы. Я крепко по нему ударила.

– Такое кого хочешь разбудит, – усмехнулся Эдион.

Над кораблем с криками носились чайки. Убедившись, что угощения ждать бесполезно, птицы исчезли, и на палубе вновь стало тихо.

– Дарро говорил, что ты воевал под Фералисом, – сказала Аэлина, будто забыв, как сама же призывала не возвращаться к событиям прошлого.

Аэлина еще тогда хотела расспросить брата, но не могла решиться.

– Это было давно, – ответил Эдион, глядя не на нее, а на игру волн.

– Но тебе тогда едва стукнуло четырнадцать.