Империя Демона (СИ)

Ее жизнь круто изменилась, она все еще чувствовала нависшую над ней опасность. Имела ли она право надеяться на счастье? Но ей очень хотелось, хотя бы недолго, потому что ее губы горели сильнее щек, и это тепло распространялось по всему телу. Она будет гореть, и ведь сгорит, если Диего отошлют надолго по делам королевства. Ей надо поскорее выздороветь и прекратить попадать в неприятности, если она хотела присоединиться к нему на заданиях.

20. Да здравствует король

Генрих долго не хотел приходить в себя и расставаться с прекрасным сном, где они с Риз были вместе. Но холод пещеры, в которой они оказались замурованы, возвращал его в суровую реальность. И первое, что он увидел перед собой, открыв глаза, — темнота, а затем была смеющаяся рожа его демона, когда Генри пустил кружиться слабый магический огонек над ними. И чему Ральф радовался в такой ситуации, он здесь больше всех ворчал? Ответ заворочался между ними, ища тепла, когда Генри слегка отстранился.

«Проклятье!» — ругнулся он про себя и наградил Ральфа самым недоброжелательным взглядом, на который только был способен. Он обещал ему самую жуткую расправу, что даже Вильгельму не снилось, когда все это закончится. Только вот не один Ральф виноват в том, что произошло ночью между ними. Генри мог остановиться, но не пожелал. Это только все усложнило. Сможет ли он оставить все произошедшее в этой пещере и спокойно вернуться к Айке? Он должен был.

— Вставайте, нам пора возвращаться, — скомандовал Генри и поднялся сам, не очень осторожно выбираясь из объятий Риз. Он быстро застегнул рубашку и сконцентрировался на своей комнате, куда планировал открыть портал. После того случая она была защищена от проникновения, поэтому там должно быть безопасно.

Риз тоже не хотела выходить из сна, особенно, когда ей стало жутко холодно. Но вот она открыла глаза, и осознание произошедшего накрыло её. Поняла это она по своему обнаженному телу и…

— О-о-о… — Стон боли огласил мужчинам, что она тоже проснулась.

У нее болело всё, особенно то, что было ниже пупка. Чтобы встать, тоже понадобилось много сил, а когда свет от портала озарил их пещеру, Риз молилась провалиться куда-нибудь, где не было Генриха. Приставать в таком виде — позор! И самое ужасное, она ведь все делала по собственной воле! На трезвую голову, не одурманенная, она помнила, что было вместо двух рук четыре, тел — два, а членов… тоже два.

Хотела выругаться, да при своем стоне поняла, что даже голос у неё охрип. Да и привлекать лишнее внимание не хотелось. Ладно, Ральфу нравилось в этом мире, значит, смерти Генри не допустит. Потому что Риз нужно было срочно скрыться, чтобы набраться сил и прийти в себя психологически.

— Я зайду последняя, — прошептала она, натягивая на себя капюшон и рукой вытаскивая неясно откуда обледенелые штаны.

— Только быстро, я не смогу долго продержать портал, — тихо произнес Генри, не оборачиваясь. Не хотел смущать Риз ещё больше, да и не знал, что сказать ей сейчас. Он ведь выплеснул весь негатив на нее перед тем, как сошла лавина, а потом они всю ночь «грелись». И после такого он смел называть себя королем — смех да и только.

— А что так? Боишься, что Генри тебя выкинет в какое-нибудь страшное место? — усмехнулся Ральф, резво поднимаясь на ноги. Ему одному было весело после всего, непрошибаемый. — Тебе помочь? Небось, все болит после такой бурной ночи.

— Ральф, ты первый.

Генри уже не ругался, а просто вздохнул. Не было сил, чтобы как-то отчитывать его. Да и за что? Он всего лишь подтолкнул их к тому, чего они оба желали. Только вот за участие демона в этом, он словил нехилую затрещину, когда приблизился к порталу. Ральф даже не устоял и свалился в него вместо того, чтобы спокойно войти.

— Прости, Риз, — шепнул Генри, когда они остались наедине. Он подал ей руку, чтобы помочь подняться с холодного камня. — Давай обсудим это позже. Сначала мне нужно покончить с отцом.

Она не поднимала головы, видя из-под капюшона пальцы Генри. Она долго не решалась, но Генри с пониманием отнесся к ней — ждал. И холодная рука коснулась его ладони.

Сколько мечтаний о том, чтобы эти руки вновь её обнимали, ласкали и касались. Что ж, как всегда, нужно бояться своих желаний. Риз не переживала за Айку — подруга долго её ругала за решение о «смерти», она знала о любви Медной к королю и первый год предлагала показаться ему. Но вот то, что переживала Риз сейчас…

Но почему бы не посмотреть на это с другой стороны? Они были вместе, как и мечтали об этом. Но разве не хорошо было бы воспринять это как прощание? Доброе прощание, о котором можно было вспоминать как о нечто прекрасном и добром? Лучше смотреть на это так.

Генри сейчас выглядел виноватым (иначе чего извинялся?), но вновь был отчужденным при этом, тихим, подавленным. Не значило ли это, что в нём все еще кипела злость?

Риз считала, что да. Её обман простить было невозможно. И это она понимала.