Империя Демона (СИ)

Пока Генри успокаивался, Ральф нервно подпрыгивал вокруг пары. Он тоже забеспокоился, не хватало ещё, чтобы Генрих сам по себе задохнулся. А ведь Ральф ничем не смог бы помочь в этой ситуации. Если только лекаря позвать, но вряд ли здесь кто-то согласился оказать помощь сыну безумного короля.

Справившись с дыханием, Генри ещё долго просто сидел и не выпускал Риз из рук. Он слушал звук ее вздохов, ровное сердцебиение, которые его успокаивали. Но время шло, и каждую спокойную минуту Генриха кто-то из его народа страдал.

— Пойдем со мной, — попросил он, поднимая голову. — Убьешь его, если я не смогу. У меня только одна просьба: позволь сначала поговорить с людьми.

Риз никак не ожидала такой реакции от Генриха, а потому не сразу обняла его за голову, прижимая к себе сильнее, а после лишь ласково гладила его по голове. Так, как Айка никогда не делала. При короле нельзя было показать свою слабость. И вот так, наверное, его правда никто не успокаивал.

Но время шло, и вот он обратился к ней с просьбой. Риз хотела отдохнуть, ей нужно было отдохнуть. Но приказ своего принца… теперь уже короля, она готова была исполнить любой.

— Я сделаю всё, что ты попросишь, — прошептала она, проводя ладонью по его лбу, а потом медленно еще раз приглаживая волосы. — Но ты сможешь, я в тебя верю. И верит весь народ Летарта. Он ждет тебя, Генри. Ждет как освободителя. И им ты будешь для народа в любом случае, как бы не отошел от трона Вильгельм.

Его главные враги будут находиться в замке, но те вельможи никакого отношения к народу не имеют, а именно им нужен новый король. Они его ждут. Они ждут счастливой жизни, и нужно удержать трон для народа. Враги будут не не любить Генри, а просто пытаться захватить власть. Конечно, и молодой король это понимал.

— Спасибо, — шепнул он и опять обнял Риз. Он бы мог так часами сидеть, под ласковые движения ее рук.

— Ну хватит уже этих нежностей, пора бунт поднимать, — влез Ральф, которому это уже надоело. Раз с Генри все в порядке, можно больше не беспокоиться. Он подошёл сзади и размял ему плечи, будто тот собирался идти в рукопашную с Вильгельмом.

На удивление, Генри никак не отреагировал, даже отшвыривать в стену не стал. Всё-таки Риз делала его лучше тогда, она и сейчас смогла отыскать в нем ту ниточку доброты, которая, как он думал, давно умерла. Вздохнув, Генри поднялся, водрузил корону на голову. Он был готов, а отцу больше никогда не потревожить его равновесие. Сегодня все закончится.

***

Одних суток хватило, чтобы состояние Вильгельма стабилизировалось. Ну, в его понимании. Кровожадность никуда не делась, он два дня только и занимался, что находил «шпионов» Люция. Но уже не такой агрессивный к тем, кто стоял рядом, кто подносил ему еду и кто сопровождал его в лице охраны. Никто больше не заставлял его думать, делать то, что ему больно, отчего голова взрывалась, будто кто-то внутри короля сидел и пытался выбраться.

Когда Генрих пошел в замок, Вильгельм только готовился к выходу на завтрак. У него впереди было так много дел, столько казней провести! Позавтракав и ничего не подозревая, король прошел по замку, постоянно оглядываясь и иногда резко останавливаясь. Он подходил к гобеленам, а порой даже просто к колоннам, долго с ними рядом стоял, а иногда и что-то им говорил. Люди короля привыкли к его… странностям. Никто не слышал его трёп, да и не придавал значения. Молились только о том, чтобы объект осмотра не стал причиной новой вспышки ярости.

После завтрака у Вильгельма могло быть много дел. Сегодня особенный день, который был таким частым, что люди начали с ужасом к этому привыкать — день показательных казней.

— Всё ли готово? — задал он вопрос стражнику, который понятия не имел — он все время находился с королём. И, на свой страх и риск, всегда был ответ: «Да». К счастью, все боялись того, что эшафоты не будут готовы к утру, потому готовили их еще за сутки. А порой даже не убирали предыдущие.

Сегодня стражнику повезло.

Людей было на площади особенно много, что Вильгельм даже не заметил. Он подъехал на карете к площади, наблюдая за тем, как солдаты силком вытаскивают напуганных людей и детей, беременных женщин и старух, которые совершенно не желали видеть кровопролития. Но обязаны были выйти все рядом живущие граждане.

Ничего не подозревая, Вильгельм вышел из кареты. Толпа перед ним расступилась на несколько метров, лишь бы не быть объектом его ярости, клонила головы так низко, чтобы никакой изъян не раздражал короля. Люди его боялись.

На эшафоте помимо приводящего в исполнение приговор палача стояли семь приговоренных. Ужасное зрелище. Никто не понимал, каких шпионов Вильгельм увидел в запуганной беременной женщине, старухе, которая смирилась со своей судьбой, сыне пекаря — добром, хоть и вредном юноше и еще таких же непричастных к Люцию людях.

— Зачитай обвинения, — лениво махнул рукой Вильгельм судье, а сам встал слева от виселицы, чтобы как можно ближе увидеть мучения тех, кому даже не наденут мешок на голову.