Империя должна умереть

Борис Савинков телеграфирует с Юго-Западного фронта, что большинство частей стремительно разлагаются, о дисциплине нет уже и речи, на сотни верст в тыл тянутся вереницы беглецов. О том, как массово бежит пехота, вскоре будут рассказывать страшные легенды: дезертиры расстреливают всех, кто пытается им помешать, убивают офицеров, грабят местных жителей. За несколько дней так называемого Тарнопольского позора российская армия теряет не просто все территории, которые были заняты прошлогодним Брусиловским прорывом, но намного больше.

Керенский в неудаче своего наступления винит прессу — и приказывает восстановить военную цензуру. Генерал Корнилов, новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом, телеграфирует в Петроград, что только смертная казнь спасет «многие невинные жизни ценою гибели немногих изменников, предателей и трусов». Его телеграмму перепечатывают все газеты. Не дожидаясь одобрения Временного правительства, он приказывает вылавливать дезертиров и вешать на перекрестках, прикрепляя к трупам дощечки с перечислением их преступлений.

В Разлив

Поражения на фронте вызывают в Петрограде шок и истерию. Главными виновниками катастрофы считаются Ленин и большевики — это они по заказу немцев разложили армию и убедили ее отступить, пишут все газеты. После первой статьи в «Живом слове» все газеты пишут о предательстве Ленина как о доказанном факте. «Благодаря им: Ленину, Зиновьеву, Троцкому и т. д. — в эти проклятые черные дни — 5–6 июля — Вильгельм II достиг всего, о чем только мечтал», — пишет Владимир Бурцев, Шерлок Холмс русской революции, разоблачитель агентов и провокаторов. Для него нет сомнений: Ленин — предатель.

Первым арестовывают Каменева, потом командира кронштадтских моряков Раскольникова. Ленин и Зиновьев скрываются. Бегство Ленина пресса однозначно трактует как еще одно доказательство вины. «Ленин отправился в Германию, где в настоящий момент и находится. Бежал Ленин, трусливый шпион, заметающий след своего побега после провала, бежал фальшивомонетчик революции, бежал разгаданный и разоблаченный», — пишут «Биржевые ведомости».

Даже многие большевики не понимают, почему лидер партии прячется, вместо того чтобы сдаться и устроить из суда громкое шоу — новое дело Дрейфуса. Но Ленин, как обычно, плюет на мнение товарищей. Он не за границей: в парике, без усов и с фальшивым паспортом он едет за город, к озеру Разлив. Вместе с верным Зиновьевым они селятся на чердаке в доме рабочего, потом Ленин перебирается в шалаш у озера. Там, под кустом, лидер большевиков сооружает себе «кабинет» для работы, в который не пускает даже Зиновьева. Он жадно читает газеты и радуется новостям, придумывает план нового вооруженного восстания против Временного правительства, с учетом предыдущего неудачного опыта.

Троцкий (формально еще не большевик) — на свободе, но даже в буфете исполнительного комитета все смотрят на него как на прокаженного. Он все равно туда ходит — в буфете раздают чай и бутерброды с черным хлебом и сыром или красной икрой. Затем Троцкий замечает, что в разгар травли большевиков ему дают стакан чаю погорячее и бутерброд получше: персонал Смольного, курьеры, караульные — симпатизируют большевикам.

Троцкий пишет открытое письмо в поддержку большевиков, заявляет, что намерен выступать в их защиту в суде. 10 июля его арестовывают и отправляют в Кресты. Следом туда же сажают его единомышленника Луначарского. Пока Троцкий и Луначарский в тюрьме, их заочно принимают в партию большевиков и даже — вместе с Лениным — заочно выбирают почетными председателями очередного партийного съезда.

13 речей в день

После июльского восстания многие в Петрограде считают, что с большевиками покончено навсегда. Но обвинения в связях с немцами расползаются дальше, следующая жертва патриотической прессы — лидер эсеров Виктор Чернов.

Эсеры — самая старая и крупная партия, обладающая наибольшим влиянием на крестьян. Но теперь у них проблема с лидерами: легендарные руководители Михаил Гоц и Григорий Гершуни не дожили до революции. В своих воспоминаниях Чернов (пишущий о себе в третьем лице) жалуется, что ему не хватает их харизмы и опыта. У него нет ни решительности, ни широты взглядов покойных лидеров, но лучшего лидера у эсеров нет. Чернова любят крестьяне и говорят, что он один может произносить по 13 речей в день.

Эсеры выигрывают все местные выборы, но в правительственной коалиции явно лидирует Церетели. Бывший глава Боевой организации эсеров Борис Савинков и бывший глава фракции трудовиков в Думе Александр Керенский теперь стараются дистанцироваться от партии и от Чернова, каждый из них слишком популярен сам по себе.