Империя дракона

Я потянулся к мандолине и случайно задел свою сумку, из которой тут же посыпались на пол колчан, оперенные стрелы и даже подарок хозяина кургана. Как я только мог оставить все это здесь. Можно было только упрекнуть себя за беспечность и быстро собрать вещи. Если бы кто-то из конюхов нашел рядом с сеном такую дорогую вещь, как подаренный мне крест, то скорее всего присвоил бы ее себе. Кажется, еще говорят, что дарить кому-то крест это плохая примета. Как же я раньше об этом не подумал, еще до того, как принять дар от человека, о котором ровным счетом ничего не знал, за исключением моих собственных далеких от действительности предположений. Крест выскользнул из моей руки и со звоном ударился о корпус музыкального инструмента. В следующий миг мне показалось, что стены конюшни и даже ближайших бастионов содрогнулись от подземного толчка. Раздавшийся извне грохот на миг оглушил меня, будто в окрестностях началось землетрясение. Цветные искры посыпались от лопнувших струн. В глазах зарябило от разнообразия красок. Я скорее собрал оставшиеся на полу вещи и с сожалением посмотрел на покрывшуюся трещинами мандолину. Нанесенный ущерб был настолько велик, что вряд ли кто-то из мастеровых взялся бы за починку. Конечно, лопнувшие струны еще можно было заменить, но соединить расколовшийся надвое корпус и заделать многочисленные трещины казалось невозможным. Если ее хозяин был рыцарем он бы вызвал меня на поединок, а менестрель просто потребовал бы возместить ее стоимость. Но поблизости не было никого, кто проявил бы заботу о своем имуществе. Все музыканты уже давно развлекали публику в залах наверху, а забытая мандолина, как будто ждала того, кто обнаружит ее. Краем сапога я оттолкнул с дороги обломки. Когда я вышел во двор, то не обнаружил там ни черного задиристого скакуна, ни мальчишки, удерживающего поводья.

Зубчатые стены замка погрузились во мрак, лишь окна тронного зала были ярко освещены. Я поднялся в помещение для пира, где за длинным уставленном яствами столом расположись самые именитые гости. Послы в длинных отороченных мехом дублетах вели себя осторожно и старались не сболтнуть ничего лишнего, пестрели расшитые туники придворных, несколько дам в элегантных нарядах украшали все общество, как яркие цветы. На галерее менестрелей расположились музыканты. Какая-то девушка пела кантату. Ее высокий чистый голос сливался со звуками флейт, но приглашенных на пир больше занимала собственная болтовня, сплетни, легкий ничего не обещающий флирт с придворными дамами. На миг мне показалось, что та таинственная сила, о которой говорил Винсент возобладала над моим сознанием и помогает мне прочесть мысли каждого, находящегося в зале. Я даже выделил из общего собрание несколько мелкопоместных дворян и аристократов, оказавшихся в затруднение, которые уже много недель тщетно пытались добиться королевской аудиенции. Стоило напрячь внутреннюю силу и я бы смог узнать все, даже их имена, при этом не вступая ни с кем из них в разговор. Множество взглядов устремилось в мою сторону, теперь я мог точно сказать, что в сердцах этих людей по отношению ко мне смешалось множество чувств от восхищение и страстной влюбленности, до испепеляющей ненависти.

Я прошел мимо длинного стола. Гости шумно разговаривали, пили вино, играли в азартные игры. До появления короля никто не собирался соблюдать тишину и порядок. Слышны были шутки и остроумные замечания. Находясь в центре всего этого веселья, я с волнением и страхом ожидал, когда башенные часы пробьют полночь.

Приблизившись к тронному залу, я застыл в нерешительности. Перед высокими створчатыми дверьми царило удивительное безмолвие, ни привычного шума, ни толпы, ни даже стражников с алебардами, только шторы на окне едва колыхались от ветра. С моря веет бриз, но в королевском порту все тоже как будто уснуло. Последние лучи заката уже давно угасли и теперь над морем раскинулся роскошный полог темно-синего неба. Я часто смотрел на линию горизонта и думал о том, каков мир за пределами этой нерушимой, отгородившейся от всех соседних королевств державы. Ведь за ее границей существовало множество других стран. Я уже отчаялся получить разрешение на выезд из страны, но тех обрывочных знаний, которые мне удалось собрать из разговоров с моряками и путешественниками хватало на то, чтобы нарисовать в уме неполную и не совсем точную карту мира. Все на ней казалось привлекательным, незнакомые государства, памятники неизвестной здесь архитектуры, океаны, глубокие реки, плоские блюдца озер, пустыни, тропические леса и многое другое. В тех странах другие законы и обычаи, там поклоняются другим богам или идолам. Там есть и спрятанные клады и открытые для путешественников достопримечательности. Чтобы увидеть все это, мне хотелось обрести собственные крылья.