Империя грез (СИ)

– Предвечный, направь мою руку в бою. Убереги меня от смертельных ударов любого врага. Не во имя силы твоей, не требующей подтверждения. Не во имя изгнания сгустившейся Тьмы. Не во имя славы твоего имени, которое было с нами всегда. Во имя простой человеческой правды! Пусть лишь тот, кто прав, во всех веках и после смерти своей останется непобедимым. И, если сегодня я паду в битве под гнетом стали разящей, то буду знать, что встал не за правое дело. Пусть же все правду несущие на этой обретут бессмертие истинное под дланью твоей Предвечной щедрости. Амен.

Поднявшись, он не торопясь облачился в броню из толстых кожаных пластин, которая специально под зимнее время была выкрашена в светло-белое. В некоторых местах краска уже стерлась, но хуже от этого быть не могло, напротив, со стороны в лесной глуши его будет еще более сложно заметить. Нашелся теплый белый плащ с капюшоном и перчатки из белой кожи. Даже белый ремень удалось отыскать, похоже совсем не даром о богатствах дома Севера давно ходили невероятные рассказы. Особенно о том, что все это богатство стояло на войне, грабежах и человеческой крови, как и было заведено у всех харагримов с самого начала времен. Медленно одевшись и проверив каждую застежку, заклепку, каждый шнур и ремень и взяв с собой все выбранное им оружие, Маркус поспешно вышел на малый двор, плотно закрыв за собой тяжелую дверь.

Было уже почти светло. Маркус двинулся в сторону дома, где недавно проходил пир Середины зимы. Теперь необходимо было обговорить со своими друзьями детали предстоящего дела. Сделать это лучше и проще всего было в большом и просторном помещении. У дверей трудно бы было что-то подслушать, а подкрасться к Маркусу в зале для пиршеств оставаясь не замеченным было фактически невыполнимой задачей. У тех, кто устроил похищения Рейва, глаза и уши могли быть повсюду, а мастер клинков снова и снова повторял себе, что права на ошибку в вопросе освобождения Джеми у него попросту не было.

На роль приманки он выбрал двух своих близких друзей из первого состава армии Неприкасаемых. Оба они гостили у него на пиру и обоим Маркус мог доверять безгранично и полностью любую тайну, связанную с ним или его братом. Роль отравленного отваром "Серой белладонны" Маркуса, для отвода глаз и отвлечения внимания, должен был сыграть нермериец по имени Арихани-Ким. А на роль Сарсэи прекрасно, по мнению молодого харагрима, подошла бы воительница из Центральных земель по имени Вилена Шаен-Халли, которую во время войны за Книгу соратники прозвали Волчица. Она и правда чем-то отдаленно напоминала Сарсэю. Такая же хрупкая с виду, светловолосая девушка со столь же непреклонным характером, которая своим длинным изогнутым мечем отправила на тот свет не один десяток жадных до крови язычников. Вилена и Арихани-Ким во время битв за книгу не раз спасали Маркусу жизнь, несколько раз в буквальном смысле закрывая его своей грудью. И вот теперь, в дни однозначного, но все же слегка обманчивого и зыбкого мира вокруг, заручившись их поддержкой, он готов был с легкостью отправится хоть прямиком к дьяволу в гости.

Они уже ждали его в огромном промерзшем зале, который еще так недавно был полон веселья, шума и тепла. Было тихо и светло, и потому огня в давно опустевшем зале никто не зажигал. Очаги тоже были погашены и теперь тут казалось холодней, чем на улице. Впрочем никого из присутствующих это не могло особенно смутить, учитывая, что именно им предстояло обсудить и сделать. Предполагалось, что беседа будет не слишком-то долгой, поскольку что именно было необходимо всем итак давно было предельно понятно.

Сарсэя тоже была тут, сосредоточенная, задумчивая, скрывающая сильнейшую тревогу под маской видимого каменного спокойствия. Глаза ее загорелись теплом и радостью лишь когда в зал вошел Маркус, весь увешанный оружием как древний языческий бог. Девушка постаралась улыбнутся ,но усталость и тревога последних дней брали свое, ее улыбка вышла сломанной и больше вымученной, чем радостной. Маркус тоже улыбнулся, заглянув ей в глаза, и снова подумал про себя, что любой ценой спасет ее сына и постарается не вмешивать ее в ту кашу, которую сам заварил недавно. "Любой ценой" – как часто в своей жизни он произносил эти слова. Его собственная жизнь будет меньшей ценой, которую он согласится за все это отдать, но порой и этого может быть не достаточно.

– Приветствую вас, друзья! – северянин поднял руку по обычаю своих предков. Все собравшиеся в зале молча ответили ему тем же.