Империя Гройлеров

– И я! И я! – выпячивали свои грудки петухи всех мастей.

В общем, с новыми окольцовками в собрании «Куриных мозгов» на какое-то время воцарились сплоченность и единодушие.

– Вот что значит впрыснуть новую бобровую струю, – назидательно говорил Премудрый Плимутрок.

Но самое большое и невиданное доселе новшество куры-Тизанки ввели в практику окольцовецских собраний, неожиданно продемонстрировав свою техническую подкованность.

– Да вы похлеще наших препов с технического факультета! – восхищался горячий Аям.

– Бери выше! – подхватывал его заклятый друг Лег. – Похлеще наших летных инструкторов!

– А что? – удивлялись Тизанки, выслушивая таковые комплименты от горячих, почти что жареных петухов. – Техника – это наш профессиональный конек, уж вам-то, уважаемые, да об этом не знать!

– И всякие технические приспособления – тоже, – хихикала Хи-Хи. – Вспомните-ка подвешенную корзинку без дна и резинки для шпор, на которых мы раскачиваем всех желающих потоптаться экзотично!

И дамские угодники всякий раз сконфуженно ретировались…

А новшество было вот какого рода.

– Мы поняли, почему работа мыслительного центра идет так медленно, вопросы встают так вяло, будто… ну, в общем, как у старого, жесткого петуха, – заявила как-то окольцованная серебром Коко.

– Интересно, – с иронией вскинул клюв доцент Петел. – Тут вообще-то лучшие куриные мозги собраны…

– Дело не в мозгах, а в фантазии, – мягко возразила мужилистая Коко. – У нас, курочек свободного выпаса, ее, увы, побольше наберется.

– Уважаемая Коко, пройдите к столу президиума, встаньте и скажите всем, – торжественно рек секретарь Лег.

Мамаша Коко элегантно слетела с насеста фракции кур-Тизанок и ловко приземлилась рядом с секретарем, обдав зал цветочными благовониями.

– Вся беда в том, что все мы закисли на одних и тех же жердочках, засидели их, как мухи, – говорила мамаша. – Движения нет, понимаете? А без движения…

– … нет уско-ко-рения, – кукарекнул Кука-Петел.

– Но мы вдохнем жизнь в наши собрания! – вспетушилась Коко. – Жердочки, которые сейчас намертво прикреплены к столбам и стенам, следует сделать… наподобие качелей! Подвесить под потолком на веревках!

– Зачем это? – недовольно проквохтали маститые возрастом «окольцовцы», привыкшие дремать на заседаниях.

– Чтобы в этих стенах всегда был мозговой шторм! То есть – штурм! Представьте: вопрос ставится на голосование. И вместо долгих прений, от которых преет и ноет задница, а у петухов-окольцовцев страдает мужская функция, так вот, мы предлагаем…

– Что? Что? – взвыл в ажитации зал.

– Каждая жердочка с единомышленниками отрывается от привязи, подвешивается на веревках и – туда-сюда! Блоки окольцовцев начинают раскачиваться на своих качелях. Кто поддерживает – качается на своей жердочке в одну и ту же сторону, кто против – летает взад-вперед навстречу оппонентам. А секретарь подсчитывает голоса!

Большинству окольцовцев это предложение показалось забавным и деловым одновременно. К тому же, катаясь на качелях рядом с курами-окольцовками (особенно – Тизанской породы), предоставляется удобный случай ущипнуть их за ляжку, а то и за окорок…

Уже следующее заседание проходило точь-в-точь по предложенному Тизанками сценарию. До чего же упоительной стала работа «Куриных мозгов»! Смех, кукареки, возмущенные, а то и кокетливые квохи – и это вместо скучных пауз, перемежаемых отдельными и не слишком-то умными репликами!

– Наш мыслительный центр, друзья, превратился в маятник истории! – пафосно прокукарекал доцент Петел и все шумно захлопали крыльями в знак одобрения.

«Пожалуй, с помощью этих кур-тизанок я еще стану заместителем председателя», – думал довольный Петел.

– Неплохо бы приказать подавать прохладительные напитки, – внесла предложение одна из возбужденных голосованием «окольцовок», обмахиваясь крылом.

Это была, как ни странно, домовитая прежде жена Кур-Раша, который с недавних пор сам сидел сиднем с курятами.

И предложение это было с восторгом принято.

А вскоре по Кур-Щавелю уже множились расклеенные объявления: «Срочно требуется няня для ухода за курятами».

Собрания «Куриных мозгов», которые теперь проходили чуть ли не ежедневно, превратились в сплошной нескончаемый куртаг[17]…

Правда, борьба за голоса стала по-настоящему нешуточной. Бывало, две синхронно раскачивающиеся жердочки, перемигнувшись, на лету подхватывали жердочку встречную, пролетавшую мимо них посередине. Желание-то было самым что ни на есть благим: перетянуть противостоящую жердочку на свою сторону. Однако при этом случались болезненные падения, ушибы, переломы…

– Что ж, законотворчество совершается через боль и страдания, – говорил на это Премудрый Плимутрок.

Ему-то самому никогда не приходилось участвовать в столь рискованном голосовании: он вместе с профессором Алектором, Рябой Карлицей Глашей и почтенным, всклокоченным Кочетом неизменно сидел на неподвижном и удаленном от кипения страстей насесте президиума…