Империя Инферно. Несущие Свет

– Попасть в небытие можно через астрал, и ты этому научишься, – говорил жрец каких-то полчаса назад. – Возьми крест в руки, когда опять увидишь отверженных, вознеси перед собой и позволь им войти в него. Отныне ты должен это делать до тех пор, пока в мире не закончатся падшие души. Люди будут умирать со временем, а с их образом жизни отверженные ещё будут. Так что наберись терпения, и никогда – никогда! – никому не давай артефакт! Стоит тебе передать его кому-то или оставить без присмотра, он может попасть в руки демонов, и это тебя погубит. Собери отверженных, всех до единого, пока их не стало ещё больше. Когда придёт время, и ты будешь готов, я всё тебе расскажу. Храни этот крест и… береги себя.

С его последним словом пещеру залил яркий свет – это развеялся густой мрак за спиной Руслана, а вместе с ним бесследно исчез костёр и загадочный всей своей натурой неправильный жрец.

До родового имения оставалось несколько минут пути, когда Руслан уловил вдалеке движение. Крики встревоженных зверей и птиц доносились громче, чем обычно. Где-то в глубине рощи мелькнули блики, словно солнечные отблески. Он увидел их боковым зрением и потерял из виду тут же, стоило остановить коня.

Волки?

– Вряд ли, – сказал он сам себе и направил гнедого в лес.

Раскат прижал уши к опущенной голове, когда ступил в тень раскидистых кронов. Он вздрагивал от любого шороха качнувшейся ветки или прошмыгнувшего зверя. Настороженность копытного друга граф уважительно разделил, расстегнул рубашку и обхватил крест. Обычно тёплый от его тела, сейчас он оказался на удивление холодным, хотя кровь разгонялась по венам с привычным предвкушением чего-то неизведанного и страшного.

Граф погладил Раската по шее.

– Не дрейфь, приятель, прорвёмся.

И вскинул крест навстречу мчащимся на него бликам.

В тени пышных кронов, озарённых дневным светом, они были едва различимы. С прежними криками и воем накинулись на Руслана со всех сторон и вот-вот сбили бы с седла, но в этот раз всё прошло иначе.

Появление артефакта остановило их в один кратчайший миг, как если бы капли дождя ударились об стекло. В ту же секунду выстрелила тишина, мир лишился красок и теней, стал чёрно-серым и зеркальным. Ослепительная вспышка поглотила всё вокруг.

Теперь он не сидел на коне, а стоял в пустоте белоснежного пространства, точно изображённый на чистом листе. Прямо перед ним образовался сгусток ватного чёрного дыма, зарябил, как водяная гладь, и обратился в вихрь, так похожий на вороний смерч.

Застывшие в воздухе сущности уже не были сплюснутыми черепами. Лица их обтягивались серебристой кожей, челюсти обретали человеческие размеры, из раскрытых ртов показались зубы и языки. Глазницы наполнялись глазными яблоками, и чей-то невидимый карандаш нарисовал в них зрачки. И теперь это действительно были лица. На головах выросли волосы и стали развиваться, как у утопленниц, а с первым осмысленным взглядом отверженные обрели тела.

Руслан смотрел на материализованных женщин, щурясь от серебристого свечения их тел. Их было несколько десятков – старухи, женщины, молодые девушки и совсем ещё дети. Синхронно, как один организм, они возвели на него взоры полупрозрачных глаз, взялись за руки и закружили вокруг него и чёрного вихря стремительный хоровод. И когда был пройден круг, новая вспышка слила отверженных в один яркий крылатый силуэт.

С ослепительным свечением этот образ взмахнул крыльями, погрузился в вихрь и закружил по его спирали. Скоро от него осталась лишь маленькая точка в самом центре, и вихрь закрылся.

Белоснежный свет обернулся туманом и очень быстро рассеялся. Руслан снова был в лесу, на спине навострившего уши жеребца.

Ничего и не изменилось. Всё те же деревья, золотистые лучи, пробивающиеся через их ветви, и обыденные лесные звуки – шёпот листьев и пение птиц. Крест в руке нагрелся от ладони.

Одна душа обрела покой.

* * *

Раздавшийся по залу истошный крик был пронзителен и душераздирающ, полон боли и страданий.

Она не сделала ничего из того, что повлекло бы за собой наказание. Просто в один момент в голову будто бы вонзились сотни игл, превратили в решето глаза, пронзили насквозь череп и мозг. Девушка рухнула на мраморный пол и с воплями стала извиваться, как жук, проткнутый раскалённой иглой.

Лицо императора побледнело, приняло мертвенный оттенок, сквозь кожу выглянула сеть вен, и под глазами залегли плотные тени. Разъярённый до слепого безумия, он взирал на страдающую девушку, медленно поднимаясь со своего кресла и накрывая её своей зловещей тенью.

За спиной Владимира стоял Заган и, затаив дыхание, с ужасом смотрел на свою жену, что была на грани потери сознания. А возможно, жизни. Он не бросился на помощь тотчас же, потому что знал – смертоносный натиск приступа верховного демона мог моментально перелететь и на самого князя, и их родство ему не поможет.

Опасливо, но решительно, Заган сделал шаг вперёд и положил руку на верховного демона.