Империя Инфернум. Крокус

Оттащив ее от стены, не вынимая плоти, я опустил ее на пол, продолжая врезаться в упругие ягодицы шантаи. Потом вышел из нее и вошел в лоно грубо и жестко, выбивая из Айдис новые стоны.

– Да! Аскорн! – запела она новую песню, но было наплевать. Пусть рисует в своих фантазиях любой образ, лишь бы поскорее насытилась и обмякла подо мной.

Издав крик, больше похожий на рев животного, она содрогнулась и обессилено припала к полу. Теперь я перестал заботиться о ее удовольствии и томно излился в ее чрево. Встал с колен, натянул штаны и сел в кресло. Айдис перевернулась на спину и посмотрела в потолок затуманенным взглядом.

– Давай к делу, – не стал я церемониться. Но она молчала, расплываясь в блаженной улыбке.

– Как же мне не хватало мужчины, когда сидела в подземелье. Я не хочу терять свободу, – приподнялась она на локтях и посмотрела на меня. – Поэтому надо действовать с умом. Тогда мы оба получим то, чего хотим.

– Согласен, – кивнул я.

– В Маскулайне сейчас творится настоящая паника. Каждый житель города ищет сына Кирона. Я, кстати, тоже якобы отправилась на поиски мальчишки. Нирель ничего не ест и не пьет, рвется на поиски, но Кирон не разрешает ей покидать покои. Приставил лекаря и кучу слуг, а сам прочесывает весь Инфернум на пару с Тулеком. Скоро доберется до Криелти. Будь готов к тому, что он наткнется на твое поместье. Держи ребенка под замком. Не рискуй.

Я кивнул, представляя, что сейчас творится с моей женщиной. Чем быстрее она узнает о том, что ее ребенок жив, тем лучше начнет себя чувствовать. Я уверен, что Нирель не станет рисковать жизнью сына, и придет за ним в условленное место, не сказав никому ни слова.

– А сейчас неси чернила и бумагу. Будем составлять письмо, которое приведет девчонку в твои руки.

Я тут же сорвался с места и подошел к тумбе, где хранились документы, чистая бумага и чернила с пером. Расположившись за столом, Айдис взглянула на пустой лист и задумалась. Она не стала облачаться в свое платье, не скрывая наготы, и мой взгляд то и дело падал на ее грудь. Заметив это, она улыбнулась, облизывая кончик пера.

– Нельзя в письме говорить о том, что ребенок у меня. Нирель не должна знать, кто украл Келеара, иначе есть риск того, что она расскажет об этом Кирону, – начал я.

– Это само собой, – согласилась шантаи. – Нужно указать место встречи, которое вы оба знаете, но такое, чтобы она не догадалась, что это ты.

Я задумался, вспоминая пещеру, где я провел в отшельничестве ни один год и куда возил Нирель. Она восторгалась цветным рыбкам, будто ребенок. Тогда я впервые почувствовал от нее искреннее тепло ко мне. Но для встречи пещера не подойдет. Нирель может догадаться, кто отправил ей письмо.

– Что если привести ее к мертвому озеру? Там они впервые встретились с Кироном, и оно находится неподалеку от Маскулайна.

– Хочешь, чтобы ее сожрало чудовище? – рассмеялась Айдис.

– Я его прикормлю. Сотню раз видел, как это делал Кирон. Справлюсь. Пиши. Но как ты подбросишь письмо, если Нирель постоянно окружает прислуга?

– Не твои проблемы. Справлюсь, – ухмыльнулась шантаи и окунула перо в чернила.

Глава 14

Нирель

Еще совсем недавно я была по-настоящему счастлива, а теперь проклинала тот день, когда вернулась в Инфернум. Он отнял у меня самое дорогое, потушил во мне огонь жизни. Я сама виновата! Уж лучше бы до конца своих дней сидела в пансионате взаперти, зато Келеар всегда был бы рядом. Я еще никогда не чувствовала себя так плохо. Гнев сменялся на отчаяние и так по кругу. Каждую минуту я думала о сыне, пытаясь понять, куда он пропал и что с ним сейчас. В голову лезли ужасные мысли. Больше всего на свете я боялась, что Келеара найдут мертвым. Что если его истерзали звери или он угодил в лапы хранителя озера? С дрожью я вспоминала о том, как Ланда рассказывала, что чудовище утаскивало заплутавших путников на дно и пожирало их вместе с костями. Вот почему мы не можем нигде его найти! Наверное, моего сына больше нет.

Слезы не успевали высыхать. Я металась по комнате, рвалась наружу, но меня не выпускали. Кирон запретил участвовать в поисках и этим убивал меня с каждой секундой. Рвал душу на части и вонзал в сердце нож. Как же он не понимал, что сидеть ждать и ничего не делать гораздо хуже, чем круглыми сутками прочесывать Оливиум. Надежда на лучшее таяла, вгоняя меня в обморочное состояние.

На ночь лекарь накачивал меня отварами трав, и я спала, как убитая, забывая обо всем, но стоило открыть глаза, как реальность обрушивалась, окутывая диким ужасом. Все начиналось сначала. Снова приходило осознание трагедии, и я вопила от страха, уткнувшись в подушку. От жгучей боли в груди рвала простыни. А рядом лишь лекарь и прислуга. Я уже забыла, когда последний раз видела Кирона.