Империя. Исправляя чистовик

Капитан Елена Самсонова ласково погладила обшивку своей старенькой «Разбитной Гамаюн». Да, ее нынешний Си-29 намного лучше, но Елене трудно было без слёз смотреть на свою прежнюю машину. Она с ней уже прощалась один раз, уверенная в том, что больше её никогда не увидит, но переучивание на новый самолет, как оказалось, не означало, что она больше никогда сядет за штурвал своего старенького «Муромца».

Что ж, пусть с румынскими опознавательными знаками, пусть в составе некой 1-й Интернациональной авиабригады, но «Разбитная Гамаюн» еще повоюет и капитан Самсонова вместе с ней.

— Господа и госпожи офицеры! Смирно!

Команда прозвучала над летным полем и Самсонова быстро приняла соответствующую уставу стойку, пытаясь найти глазами начальство. Да, вот и генерал Башко пожаловал. Значит пришло время.

* * *

ОСТРОВ МЕДВЕЖИЙ. ГРЕНЛАНДСКОЕ МОРЕ. КРЕЙСЕР «ПАМЯТЬ МЕРКУРИЯ». 12 мая 1919 года.

Капитан первого ранга князь Сергей Георгиевич Романовский, 8-й герцог Лейхтенбергский, пытался успеть везде и сразу, силясь понять, удастся ли его экипажу дотянуть до берега. Быстро темнело, а пламя пожаров на корабле лишь усиливало темноту за бортом.

Что ж, им не повезло. Торпеда в бок, несколько прямых попаданий орудий главного калибра в самых неудачных местах, и вот их крейсер тяжело приближается к берегу. Трюм быстро наполняется забортной водой и меры по откачиванию лишь оттягивают затопление. Но им и несколько секунд могут стать во спасение!

— Огонь!

Еще уцелевшие орудия крейсера послали свои снаряды в силуэт идущего параллельным курсом легкого крейсера. На удивление, снаряды достигли цели! Уму не постижимо! Пусть и почти в упор, но ведь системы наведения почти полностью вышли из строя!

Серьезно так бабахнуло!

И кто это был? Ясно, что норвежский флаг, но ориентировка перед боем указывала, что легкие крейсера в эскадре Норвегии — это «перекрашенные и переодетые британцы». Что ж, поделом лаймам, если это так.

Тут по горящему кораблю открыла огонь батарея с острова. Как ее не подавили до сих пор? Она тут очень не кстати!

Отдав необходимые приказы наводчикам, он тем самым перенес огонь с ползущего параллельным курсом возможного британца на расположенную на сопке батарею. Если окажется, что они выбросятся на берег прямо в виду их орудий, то «Памяти Меркурия» конец.

Впрочем, британцу тут же прилетело и жуткий взрыв ознаменовал подрыв погреба боеприпасов. Легкий крейсер переломился и выгнувшись, начал стремительно погружаться в виду берега. Уцелевшие на борту человеческие фигурки, принялись спешно прыгать в море и старательно отгребать от грядущего водоворота на месте погружения крейсера.

Что ж, может и доплывут, до берега всего четверть мили. А вот дойдут ли они сами?

Тут по береговой батарее ударил пристрелочный выстрел главного калибра линкора. Еще один. Батарея замолчала, вероятнее всего не от попадания, а оттого, что орудийные расчёты спешно разбежались по ближайшим окопам и щелям, в безумном желании укрыться от 305 миллиметрового восьмисоткилограммового залпа целой орудийной башни. А на линкоре их пять.

Полноценный залп. И тут уж непонятно, попали ли, и в кого попали? Часть наверняка досталась поселку, но это война, тут сантименты не уместны.

Берег приближался. Ни зги не видать! Лишь узкий месяц освещает море, да многочисленные пожары в море и на побережье. Но их собственный пожар перебивает все.

Вот черная скала, скрыла пожары на берегу, значит есть шанс, что их не будет видно для прямой наводки. Пресвятая Богородица, спаси нас и сохрани!

Тут под днищем заскрежетали камни и крейсер продравшись вперед на десяток метров, остановился. До берега оставалось метров двадцать-тридцать, освещенного их собственным пламенем, моря.

Князь заорал благим матом:

— Занять места в шлюпках! Покинуть корабль!

Да, только шлюпок почти не осталось. Впрочем, моряки — народ бывалый, а Гренландское море в мае не настолько ледяное, чтобы не проплыть тридцать метров. А завтра их спасут.

Если, конечно, до этого не убьют.

Дождавшись, пока последний человек не покинул вверенный ему корабль, капитан первого ранга князь Сергей Георгиевич Романовский, 8-й герцог Лейхтенбергский, обернув в непромокаемую папку из промасленной тюленьей кожи Бортовой журнал, сам шагнул в темную воду за бортом.

«Что ж, мой корабль, я надеюсь еще побыть твоим командиром».

* * *

ОСТРОВ МЕДВЕЖИЙ. ГРЕНЛАНДСКОЕ МОРЕ. ЛИНКОР «МООНЗУД». 12 мая 1919 года.

Адмирал Колчак оглядывал в бинокль округу. Бой затихал. Нет, можно было еще стрелять, наводя орудия на горящие вдалеке очаги пожаров на кораблях и на берегу. Но, похоже, ни одна из сторон не хотела немедленного продолжения этой свалки, которая противоречила всей морской военной науке. Ни боевых построений, ни маневров, ничего. Они сцепились на этом пяточке акватории, поскольку он, Колчак, был уверен, норвежцы стрелять не станут и отправленный на берег отряд высадится беспрепятственно и поднимет на острове Флаг Единства.