Империя. Исправляя чистовик

Что ж, я получил сохраненную Россию, обрел Ромею и Новоримский Союз, однако имею теперь и Великогерманский Третий Рейх у своих границ. К тому же, поглотив Австрию и готовясь включить в свою орбиту Венгрию, Норвегию, Швецию, а если повезет, так еще и Данию с Чехией в придачу, Рейх не только стал Третьим, но и весьма ощутимо усилился. Не только экономически, промышленно и финансово, но и морально – война не только не проиграна, но и явно выиграна, ведь Германия расширилась территориально и окрепла во всех смыслах этого слова. И экспансия Рейха теперь лишь вопрос времени.

И моя задача, чтобы, выкрикивая: «Хайль, кайзер!», немцы искали свое жизненное пространство не у нас. Смогу ли я справиться с этим? Не создал ли я своими руками монстра, который разорвет нас на куски? Поди знай. Я же не знаю будущего.

Глава XI Большая шахматная партия

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 13 мая 1919 года

Тигрица кормила котёнка. Черная пантерочка урчала, глотая молоко из соски. Маша гладила нового питомца, не забывая правильно держать бутылочку. Вот и ещё один обитатель Острова, ещё одна живая душа на её ответственности.

Узнав, что отловленная ЭСЕД для Константинопольского зоопарка пантера родила детёнышей и бросила их, Маша затребовала одного для Острова. Точнее, затребовала для себя.

Да, на Острове уже практически был свой зоосад, летали попугаи и прочие птицы, бродили по лужайке павлины, сновали туда-сюда кролики, шуршали в траве ёжики, паслись олени, в общем, царила полная идиллия. Но метущейся душе императрицы не хватало чего-то особенного, чего-то такого… родственного…

Детёныш был еще маленьким. Но в этой пантерочке уже чувствовалась будущая сила и грация хищника. Что ж, придется подумать и над условиями её содержания на Острове, иначе через полгода-год могут начаться серьезные проблемы, ведь Остров совсем небольшой по территории, а вся эта гуляющая райская идиллия очень вкусная.

Но это будет потом. Возможно, она повелит выстроить для своей питомицы обширный вольер, может, ей ещё что придет в голову, а может, Миша что-то посоветует, ведь у него всегда столько неожиданных идей.

Миша. Ах, Миша-Миша. Почти два года прошло уже с того дня, когда наивная и романтическая принцесса Иоланда Савойская с замиранием сердца и томлением в душе ожидала рассвета дня своего шестнадцатилетия. Господи, всего два года, а как давно это было! Какой прекрасной была подаренная Мишей диадема! Настоящая корона!

Что ж, два года минули, и теперь у Маши есть настоящие короны. Целых три императорских, не считая множества царских и прочих великокняжеских. Как-то раз, будучи в Москве, она отправилась на экскурсию в Алмазный фонд Оружейной палаты Кремля и долго стояла перед обширнейшей коллекцией ее корон, прочих символов и регалий власти. Они были представлены вместе с коронами и атрибутами Миши, представляя собой исключительно внушительное зрелище. Это было как раз после того, как доктора сказали ей, что император твердо пошел на поправку после кризиса пандемии «американки». Она смотрела на эти символы и пыталась понять, что же она чувствует… Гордость? Восторг? Усталость? Отвращение? Как изменилась она за это время?

Болезнь Миши очень изменила её. Даже рождение близнецов не так сказалось на её восприятии мира и себя в нём. Оглядываясь назад, Маша не могла себе ответить на вопрос, поступила бы она так же, случись все повторить вновь? Бросилась бы во Псков? Совершила бы многое из того, за что граф Суворин и молва начали ее титуловать благословенной? В конце концов, разрыдалась бы тогда в том поезде в Марфино? Или поступила бы тоньше и умнее, не поддаваясь глупым чувствам?

Да, бывшая принцесса Иоланда очень хотела стать императрицей. Было трудно, были все эти протоколы, необходимость бесконечно соблюдать правила державного величия, Большие императорские выходы и многочасовые стояния в Успенском соборе, прочие выматывающие тело и душу обязанности. Но теперь, глядя в прошлое, она часто признавалась себе, что скорее играла в императрицу, чем была ею на самом деле. А Миша всячески подыгрывал ей, хотя и не выпускал контроль из своих рук.

Она очень-очень хотела стать императрицей. Но была ли она в самом деле императрицей? И да, и нет. Как жена императора – да, безусловно была. Как должностное лицо в иерархии империи – да, в какой-то мере была. Однако только тогда, в те ужасные дни болезни Миши, в дни попытки государственного переворота, дни надвигающейся Гражданской войны и всеобщей катастрофы она поняла, что такое быть императрицей. Насколько это страшно. И насколько тяжелы все её сверкающие короны. Ужасно. Чудовищно.