Империя. Исправляя чистовик

Часть из этих огромных капиталов уходила в Единство в виде иностранных инвестиций и там легализовывалась, укоренялась и становилась русской. Другая часть вкладывалась в разного рода перспективные предприятия и проекты по всему миру, включая скупку средств массовой информации и, как говорили в мое время, в лидеров мнений, включая политиков, известных людей и все такое прочее. Наш опыт во время смуты во Франции доказал эффективность фразы «Осел, груженный золотом, берет города».

Рассказал Владимир Михайлович и о завершении патентования в Европе, в Британии (включая доминионы), США, Японии и в странах Южной Америки наших бульдозеров, кварцевых ламп и солнцезащитных очков. В общем, нам было о чем говорить с князем.

Следующим у меня на приеме был родственник Владимира Волконского – светлейший князь Петр Петрович Волконский, гофмейстер Двора и тайный советник. И по совместительству мой посланник в Ватикане. А тут интересов и интриг было столько, что за месяц разговора не объять.

Конечно, я поприветствовал и новоиспеченную светлейшую княгиню Софью Алексеевну Волконскую, бывшую княгиню Долгорукову, в девичестве графиню Бобринскую, дочь нынешнего московского губернатора. Правда, не лично, а через мужа, поскольку сама княгиня в данный момент вместе со своим полком перебрасывалась из района учений в Волновахе в Черновцы, дабы быть поближе к предстоящему театру военных действий.

Выслушав князя, я принял вице-камерленго святой Римской Церкви кардинала Аугусто Силия, второе лицо Апостольской палаты, в ведении которой находятся все имущество Ватикана и прочие ценности, включая денежные. Разумеется, средства и ценности не только Римской курии, но и весьма влиятельной группы лиц и учреждений с очень древними родословными. Разговор вышел весьма обстоятельный, но такой, о содержании которого людям со слабой психикой, особенно глубоко верующим, лучше не знать и даже не догадываться. Во всяком случае непосредственно о вере мы говорили как-то мало. Все больше о земном и бренном.

Официальная часть в Риме состояла из подписания ряда договоров между Единством и Римской империей. В частности, открывался постоянно действующий маршрут дирижаблей Рим – Константинополь, а также был подписан договор об аренде за одну лиру в год на 99 лет с правом пролонгации участка в двести квадратных километров на побережье римского Сомалиленда. Формально планировалось построить там аэропорт, порт и военно-морскую базу, но где-то в глубине сознания я надеялся использовать эту территорию, расположенную прямо на экваторе, для строительства в будущем там космодрома.

А что? Прекрасное место! И топливо для ракет будем экономить, и скорость дополнительную получим за счет вращения Земли, да и отработанные ступени будут падать прямо в Индийский океан. К тому же доставлять компоненты и части ракет можно морем. Да и из Хайфы до «русского Сомалиленда» «Империя» может долететь без посадки.

К тому же я был уверен, что мне космодром понадобится уже в течение ближайших двадцати лет. Понятно, пока обойдемся будущим Байконуром, но думать всегда нужно на десятилетия вперед, иначе какой я, к чертям, правитель и государственный муж? Слава Богу, думать об избрании на очередной срок мне нет необходимости.

Тестю, понятное дело, о таком будущем назначении этого участка я не сказал, а тестя, в свою очередь, вполне устроило то, что мы там разместим свой ограниченный контингент, уменьшая тем самым соблазн британцев уточнить границы колоний. Толку же от этой земли он пока не видел никакого, все больше интересуясь Эфиопией. Правда, я не был уверен, что нам хватит на всё про всё двухсот квадратных километров, но это уже дело будущего.

Отдельно я встречался с королем Монако Альбером I Гримальди, после протокольных улыбок был подписан целый ряд соглашений, в том числе касаемо встречных инвестиций, а также об открытии воздушной линии «Южный аэроэкспресс», соединяющий маршрут Монако – Рим – Бари – София – Константинополь, для чего учрежденная Альбером I авиакомпания приобретала тридцать наших Си-31-Люкс в самой шикарной компоновке.

Кроме маршрута на Рим и Константинополь Альбер I планировал запустить маршруты на Лондон через Орлеан, на Мадрид через Барселону и на Берлин через Вену. В общем, перспектива появления мощной конкурентной базы в Ромее заставила монарха Монако сильно суетиться, поскольку пандемия серьезно подкосила бизнес в Монте-Карло, а выход на рынок отдыха и развлечений в 1920–1922 годах огромного количества конкурирующих проектов в Ромее заставлял Альбера I начать действовать прямо сейчас, заманивая к себе состоятельных прожигателей жизни из основных столиц Европы.

Был подтвержден также экстерриториальный статус нашего причала в Монако.