Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

Впервые появилась столь влиятельная семья из Северной Галлии: она была наполовину германской; относилась в соответствии с обычаями и законами того времени к рипуарским (береговым) франкам; у нее не было никаких связей, в том числе и родственных, с известными сенаторскими семействами; и она уж никоим образом не вступала ни в какие союзы или соглашения с представителями старой римской системы управления. И именно этой семье в ближайшем будущем предстояло сыграть ведущую роль в государстве франков. Каролинги не были хорошо приспособлены к той атмосфере, которая царила в высших кругах Нейстрии; наоборот, эта атмосфера была чужда и враждебна им. Этим и объясняется тот факт, что, когда король находился в Австразии, первый из Пипинов имел на него безоговорочное влияние; но Пипин не имел практически никакого влияния на короля, когда тот находился в Нейстрии. Это, несомненно, вызывало недовольство крупных землевладельцев Австразии, вследствие чего Дагоберт I назначил в 632 г. своего сына, будущего короля Сигиберта III, вице-королем.

Таким образом, если во Франкском государстве не было даже намека на какую-либо национальную вражду, когда монархия была сильна, то, как только королевская власть стала слабеть и приходить в упадок, в этой новой Франкии сразу стали проявляться распри и разногласия, что нашло выражение в откровенном и хорошо всеми видимом и ощущаемом противостоянии между римским и германским началом, скажем так, между романизмом и германизмом[194].

В районах Северной Галлии, где франки жили по законам Салической и Рипуарской правд, жизнь была менее цивилизованной, чем на юге Галлии; на севере многие по-прежнему были язычниками. И по мере ослабления королевской власти в аналогичной пропорции возрастали роль и влияние местной земельной аристократии, что очень наглядно проявилось при формировании органов власти на местах и соответствующих кадровых назначениях, а также назначениях священнослужителей в рамках церковной иерархии[195].

Теперь Пипины возглавили аристократию Австразии, которая пыталась вырваться из-под опеки королевского дворца и получить ряд функций, передающихся по наследству, и которая выражала откровенное недовольство и неприязнь по отношению к «римской партии» франкских правящих кругов, оплот которой находился в Нейстрии. Как только им удалось взять под контроль королевскую власть путем назначения своих людей майордомами, сразу стало очевидно, что этот шаг направлен против абсолютной власти короля; этот шаг был явно антиримским и, даже можно сказать, антиантичным.

А в Нейстрии Эброин представлял тенденцию, прямо противоположную тому, что делали Пипины. Поскольку король был несовершеннолетним, аристократия назначила Эброина исполняющим функции монарха.

Эброин немедленно попытался поставить под контроль аристократию, к которой сам не принадлежал. Он решил положить конец практике наследования важных должностей во дворце, которые практически постоянно занимали представители этих «дворцовых фамилий»; на эти и другие ответственные должности он, судя по всему, назначал людей простого происхождения, которые были обязаны ему всем (это он, в частности, делал в 656 г.). Этой политике активно противостояли известные знатные семьи, во главе которых стоял св. Легер, бывший с 659 г. епископом Отена.

Налицо был открытый конфликт между защитниками королевской власти и аристократией. Весьма примечательно, что сами короли в этом конфликте участия не принимали и никакой роли в нем не играли.

Когда в 573 г. умер Хлотарь III, Эброин, опасаясь того, что аристократия попытается возвести на престол своего ставленника, немедленно посадил на трон Теодориха III. Но крупные землевладельцы, которые теперь считали себя вправе назначать короля и требовали признания за ними этого права, отказались признать Теодориха и выбрали королем его брата Хильдериха II.

На этот раз фактическим верховным правителем стал представитель интересов аристократии св. Легер. Он вынудил короля сделать серьезную уступку «региональным баронам»: отныне высокопоставленные назначенцы не могли быть направлены из одной части королевства в другую (в первую очередь речь шла о Нейстрии и Австразии); на ответственные посты на местах могли назначаться только местные кандидаты. Это лишь усилило позиции аристократии; теперь их власть на местах стала фактически передаваться по наследству, однако эта привилегия, которой они добились, никоим образом не отвечала интересам семейства, а фактически династии Пипинов. Здесь мы наблюдаем как раз то противостояние между севером и югом, о котором мы говорили выше; в данном случае, безусловно, просматривалось нежелание нейстрийской знати допустить, чтобы новый король, возведенный на престол при помощи австразийской аристократии, поставил Нейстрию под власть чиновников из Австразии.