Империя хорезмшахов

Дальше началась трагикомедия. «Монголы» не поняли, что Пиршах дезертировал. Они вообразили, что принц хочет зайти им в тыл. Это означало бы окружение. Тогда начали поспешно отступать. За врагом погнался атабек Сад со своими полками. Он рассчитывал на подмогу со стороны Джелаля, но хорезмшах предположил, что отступление «монголов» – стандартная военная хитрость, на которую так часто покупались мусульманские полководцы. Поэтому отвел армию под стены Исфахана и даже дальше, оставив город между своим войском и неприятельским.

Атабек Сад был немало удивлен, когда обнаружил, что преследует врага в одиночку – только со своими полками. Как человек бывалый, он, в свою очередь, отступил. Пиршах с Илчи-пехлеваном ушли на север и скрылись из глаз.

«Монголы» убедились, что их никто не преследует. Удивлению не было предела. Они поняли, что это подарок судьбы: армия мусульман распадается буквально на глазах, как гнилой труп. Тогда «проклятые татары» остановились, осмотрелись и… перешли в наступление. Вскоре они достигли стен Исфахана.

Горожан охватил ужас. Значительная часть боеспособных мужчин ушла в армию Джелаля и вместе с ней откатилась прочь от Исфахана. Прошел слух, что хорезмшах погиб. Тем временем «проклятые татары» осадили город. Самые трусливые из обывателей подумывали о сдаче. Но как раз в это время пришел гонец от хорезмшаха. Вестник сообщил, что Джелаль жив, здоров и говорит следующее: «Я задержусь, пока не соберу спасшиеся войска, а потом приду к вам, и вместе подумаем, как рассеять татар и заставить их уйти от вас».

Печаль сменилась радостью. Горожане заявили, что продержатся до возвращения главной армии. Султан не заставил себя ждать. «Джелаль эд-Дин направился к ним и соединился с ними», – говорит ибн ал-Асир. Жители Исфахана предприняли вылазку против монголов. У стен развернулось беспорядочное сражение. «Оба войска сражались в бою так, – подхватывает рассказ коллеги ан-Насави, – что поседели локоны и засветили звезды. К концу дня правое крыло войск султана пошло в атаку на левое крыло татар, вынудило его обратиться в бегство и не давало возможности остановиться. Они оседлали плечи [татар], убивая их там, где настигали, и преследовали их до границ Кашана (город севернее Исфахана), считая при этом, что левое крыло сделало со своим противником то же самое».

Это мнение оказалось ошибочным, и скоро мусульманам пришлось пожалеть о своей ошибке.

Солнце клонилось к закату, «и ночь начала простирать свое покрывало», – продолжает рассказ склонный к сентиментальной поэтике ан-Насави. Усталый Джелаль уселся на подстилку прямо на месте сражения. Однако воины желали продолжать погоню. К султану подскочил один из эмиров – Змеиный Ус (по-тюркски Йилан-Бугу) и упрекнул:

– Мы давно желали, чтобы для нас настал такой день, когда мы сможем отомстить проклятым татарам! Только месть погасит жар в нашей груди! Но из-за тебя жажда наших надежд остается неутоленной! Татары устали. Нужно преследовать их. Мы напоим их тем же, чем они поили нас, и успокоим наши души!

Султан тотчас сел на коня. Усталые мусульманские воины собрались для нового удара.

Бежавшие «монголы» успели перегруппироваться, когда никто от них этого и не ждал. Они спрятали в засаде за холмом отряд багатуров. Причиной стало то, что левое крыло Джелаля приотстало, и сражавшиеся против него «монголы» сумели уйти от погони, после чего и устроили перегруппировку.

Мусульман и «проклятых» разделяла река. Когда султан переправился и вышел на крутой берег, враги атаковали часть его войск при свете лучей заходящего солнца. Досталось левому крылу, которым командовал Атахан. Засадный полк татар ударил в тыл полкам Атахана и отрезал его от воды. Тем временем главные силы Джелаля ушли вперед, преследуя врага. Они не могли помочь своим товарищам, которые терпели поражение. «Это был только один удар, но настолько [сильный], что ноги оторвались от земли, а шеи от тел. Были повержены те, кто нес знамена, кровь застывала в жилах от ударов мечей, и забили фонтаны крови, как пучки искр, высекаемых из кремня». Эмиры левого крыла сражались отчаянно, но гибли один за другим. «Из них остались в живых только трое, – перечисляет ан-Насави, – Куч-тегин-пехлеван… Ханберди и амир-ахур Одек. Ахаш-мелик сражался до тех пор, пока не пал, утыканный стрелами, словно ёж [иглами], и погиб за веру. Как мученики погибли также Алп-хан, Ортук-хан, Куч-Буга-хан, Юлук-хан и Менгли-бек Таи. Колесо битвы тогда одинаково давило и храброго льва, и растерявшегося ягненка.

Противники накатывались друг на друга, нанося удары мечами: от них отделялись руки от плеч и головы от шей – и удары копьями, от которых разрывались сердца и истощались родники радости и горя».

Атахан угодил в плен. Он отдал все деньги воину, который арестовал его, и освободился. Однако ночью попытался спрятаться в колодце от других врагов, свалился туда и погиб.