Империя хорезмшахов

«Только теперь люди поняли, – сетует ан-Насави, – какое место занимал Орхан, убитый исмаилитами в Гяндже, на левом крыле султанских войск. Ведь любой другой хан, сколько бы он ни прожил, не имел такого похвального влияния и не занимал такого достойного места, а левое крыло [султанских войск] на протяжении всей жизни Орхана постоянно одерживало победы». Исмаилиты хорошо знали, кого выбрать жертвой.

Битва продолжалась в чернильных сумерках. Расправившись с левым крылом мусульман, «проклятые» обрушились на центр. «Султан находился в центре, но порядок здесь нарушился, знамена отделились от защитников, и враг окружил его со всех сторон», нагнетает страсти ан-Насави. Недавняя победа обернулась поражением. «Выход из множества тенет стал уже, чем игольное ушко, а при султане осталось только четырнадцать его личных мамлюков». В этот момент Джелаль обернулся и увидел, что его знаменосец спасается бегством. Султан ударил несчастного копьем и убил на месте. Затем стал сражаться с врагами и совершил множество подвигов. Рука его была тверда, а выучка – великолепна. К тому же в темноте «монголы» не могли использовать стрелы, а в рукопашной мало кто мог сравниться с хорезмшахом и его гулямами, облаченными в стальные кольчуги. «Он расчистил путь для своих спутников и для себя, ударив на татар так, что освободил проход и сумел выйти из стесненного положения».

Легенда гласит, что один из «монгольских» военачальников, Тайнал, воскликнул в этот момент, обращаясь к Джелалю:

– Ты спасешься, где бы ни был! Поистине ты муж своей эпохи и вождь своих сверстников!

«Это рассказал один из татарских эмиров, который перешел на сторону султана», – пишет ан-Насави, понимая, что у любого осведомленного читателя пышная мусульманская фраза в устах монгола может вызвать недоверие.

Джелаль умчался от погони и наконец нашел приют в каком-то ущелье. Там к нему стали присоединяться отдельные беглецы, говорят авторы «Сборника летописей». Султан был спасен.

Центр и левое крыло хорезмийских войск рассеялись и разбежались в разные стороны. Часть из них ушла в Фарс, «а другую страх забросил в Керман», кое-кто достиг границ Азербайджана на лихих конях. Те, что потеряли коней и припасы, вернулись в Исфахан. Короче, половина армии превратилась в дезертиров.

Правое крыло возвратилось через пару дней со стороны Кашана и направилось в Исфахан. Эти люди считали, что левое крыло находится уже в городе и что оно одержало победу. В стенах Исфахана они встретили беглецов, находившихся в полной панике. И… сами стали разбегаться кто куда. «Эта удивительная битва была делом неслыханным: ведь оба войска оказались разбитыми, но их эмиры самоотверженно сражались, а остатки обоих войск, бежавших в страхе, занесло в отдаленные места их стран, на самую окраину их земель», – изумляется ан-Насави.

Никто не знал, где султан. Восемь дней о нем ничего не было слышно. Мудрецы гадали, кого бы теперь поставить правителем. Простонародье Исфахана не занимали подобные вещи. Простолюдины вознамерились «посягнуть на честь хорезмийских женщин и их имущество», то есть на жен и наложниц султана и его окружения. Главный судья с трудом уговорил их повременить, с тем чтобы выяснить, какова судьба Джелаль эд-Дина. Падение нравов и дисциплины было просто потрясающее. Удивительно, как Джелаль вообще мог править этим скопищем трусов, моральных уродов и алчных мерзавцев.

Наконец судья вспомнил, что в городе находится атабек Йиган. Этот военачальник приболел и не участвовал в битве. Между тем его женой была сестра Джелаль эд-Дина. А не поставить ли атабека новым султаном? Надеялись, что Йиган обуздает чернь и наведет порядок. Инаугурацию назначили в день какого-то праздника. Все отправились в мечеть на молитву, во время которой и должна была состояться церемония.

И вдруг в ворота Исфахана въехал собственной персоной Джелаль эд-Дин со своими гулямами. «Люди считали его прибытие праздником и думали, [радуясь], что они родились заново», – льстит своему герою ан-Насави. Впрочем, элита Исфахана действительно ликовала. С прибытием хорезмшаха воцарился порядок, в котором так нуждались иранцы.

Джелаль был зол и первым делом распорядился о наказаниях. Султан приказал надеть женские покрывала на головы ханам и прочим офицерам, которые плохо проявили себя в день битвы. В таком виде их провели вокруг города и по всем кварталам. Лишь после этого повелитель немного успокоился и сменил гнев на милость.

Менгбурны отдыхал несколько дней. В продолжение этого времени он раздавал чины и награды тем, кто хорошо проявил себя в битве. Многие мелики (полковники) были повышены в звании до ханов (генералов). Как видно, много ханов погибло, и в армейском руководстве образовались вакансии.