Империя Хунну

Необходимо учесть еще один фактор. Степи Монголии эксплуатировались не только домашними, но и дикими животными. Основываясь на данных Б.Д. Абатурова, И.В. Иванов рассчитал, что биомасса наиболее распространенных видов диких млекопитающих аридных степей колеблется в пределах 3–10 кг/га. В экосистемах с равновесным состоянием, где отчуждается 30–40–50 % пастбищной продукции, биомасса домашних животных не должна превышать соответственно 16–22–25 кг/га[291]. В противном случае можно говорить о кризисной нагрузке на пастбища. Исходя из этого, проверим, насколько правильны наши расчеты численности животных и древнего скотоводческого населения монгольских степей. Умножим вычисленное количество людей на 36 условных овец и получим условное поголовье всех домашних животных, способных прокормиться на данной территории. Умножив полученную величину на средний вес овцы (50 кг) и разделив результат на площадь степных пастбищ (140 000 000 га), высчитываем, что даже при максимальном коэффициенте изъятия корма масса домашних животных будет чуть более 10 кг/га.

Таким образом, можно сделать следующий вывод: численность номадов, кочевавших на территории Монголии в хуннскую эпоху, могла составлять 350–800 тыс. человек.

Однако необходимо иметь в виду, что в период расцвета хунну территория империи не ограничивалась Халхой, а включала Внутреннюю Монголию, Ордос, территории Синьцзяна. В состав хуннской армии входило население зависимых от империи народов Маньчжурии, Забайкалья, Саяно-Алтая, Тувы. На рубеже III–II вв. до н. э. на сторону хунну перешло много ханьских военачальников различных рангов[292]. Если вспомнить, что количество монголов юань-ского времени оценивается разными исследователями в пределах 1–2,5 млн номадов[293], что сопоставимо с ойратско-джунгарским периодом истории Монголии[294], то численность Хуннской империи в 1–1,5 млн человек не покажется сверхневероятной.

Точно так же была рассчитана вероятная численность кочевого населения юго-западного Забайкалья[295]. В хуннское время на этой территории могло кочевать от 12 до 26 тыс. номадов. В военном отношении это от 2–3 до 5 «тысяч» лучников. Можно предположить, что в совокупности с земледельческим населением они представляли самостоятельное воинское подразделение с военачальником в ранге так называемого «слабого» ваньци (темника), имевшего в подчинении около 5–7 тыс. воинов.

Оседлое население

Как уже подчеркивалось, в китайских династийных хрониках хунну обычно описываются как не имеющие определенного места жительства пастухи, беспорядочно передвигающиеся в поисках пищи по бескрайним пространствам холодной «северной пустыни». В этой характеристике сквозит пренебрежительное отношение образованных конфуцианцев к диким, лишенным добродетельности неотесанным варварам.

Однако, если внимательно просмотреть тексты глав летописей, посвященных хунну, то в них можно обнаружить определенное количество упоминаний о строительстве населением Хуннской державы оседлых, защищенных стенами поселений, выращиванием и использованием в пишу различных злаков[296]. Есть на этот счет соответствующие археологические данные. На настоящий день известно почти два десятка городищ с культурным слоем, относящимся к хуннскому времени[297].

Достаточно благоприятными для занятия земледелием, в частности, были земли Северной Монголии и Южной Бурятии. Среднегодовые осадки в этой физико-географической зоне в лучшие годы могут достигать 400 мм[298], что в совокупности с наличием сети рек является важнейшей предпосылкой для развития в регионе земледелия[299]. Не случайно именно здесь находятся многие (известные на настоящий момент) городища и поселения хуннского времени.

Наиболее изученными из оседлых памятников хунну являются Иволгинское городище, городище Баян-Ундэр, поселение Дурены, расположенные на территории современной Бурятии[300].

Какое место занимали оседлые населенные пункты в структуре хуннского общества? Этот вопрос по-прежнему остается открытым. Мнения специалистов существенно расходятся. Одни полагают, что хунну не были «чистыми» кочевниками, а представляли полукочевой этнос[301]. По мнению других авторов, городища заселялись в основном иммигрантами или пленниками из оседло-земледельческих обществ[302].

Функциональный статус хуннских городищ еще предстоит выяснить. В частности, они не могли выполнять важную оборонительную роль. Их размеры невелики, и они не были способны задержать большие армии. Кроме этого, сами хунну скептически относились к возможности пассивной обороны в осаде[303]. Номады делали основной акцент на подвижность своих армейских подразделений и кочевий и видели в этом одну из главнейших причин своей военной неуязвимости. Еще один интересный момент, отмеченный специалистами: на хуннских городищах в Бурятии[304], в отличие от городищ на территории Монголии[305], не обнаружено черепицы, которая является индикатором строительства зданий с административными или культовыми функциями.