Империя Хунну

Насколько жесткой была эта общественная пирамида? Возможно ли было индивиду преодолеть иерархические ступени и повысить свой административный и социальный статус? Исследования по социальной антропологии народов Евразии показывают, что Для кочевников-скотоводов была характерна так называемая генеалогическая система родства[748]. Ее значимость применительно к проблеме вертикальной мобильности выражалась в том, что: (1) статус и власть, как правило, передавались внутри одной генеалогической группы в соответствии с принципами старшинства; (2) ни один индивид не мог существовать вне рамок какой-либо кланово-родовой группы; (3) социальный статус конкретного индивида нередко обусловливался статусом его генеалогической группы среди других аналогичных групп. Следовательно, возможности вертикальной мобильности были ограничены местом в социальной генеалогии того или иного кланового подразделения.

Правда, здесь нужно иметь в виду, что все вышесказанное справедливо лишь в отношении стабильного состояния общества. В периоды же потрясений политические карьеры могли совершаться с головокружительной быстротой и вне зависимости от происхождения кандидата. Первоочередным критерием были личные качества индивида и его удача. Можно привести в пример основателя сяньбийской кочевой империи Таньшихуая, который был незаконнорожденным сыном простого воина. Его более поздний последователь Кэбинэн, пытавшийся воссоздать единую сяньбийскую державу, также не был знатного происхождения[749]. Впрочем, это отдельная и весьма непростая проблема.

Все вышеизложенное подтверждается в отношении хунну. Право на престол и все высшие должности (четыре и шесть «рогов») на всем протяжении империи хунну сохранялись за представителями шаньюевого клана Люаньди. И другие высшие ранги в имперской конфедерации (левый и правый гудухоу, титулы других десятитысячников» — вань-ци) закреплялись только за представителями других знатных кланов Хуянь, Сюйбу, Цюлинь, Лань.

Еще сложнее было добиться высокого социального статуса, не входя в перечисленные выше клановые подразделения. Только через личную военную доблесть и преданность правителю можно было повысить свой ранг, однако до известного предела. Другим путем повышения статуса были породнение и последующая инкорпорация в тот или иной аристократический клан. Таким путем попадали в высшую хуннскую элиту знаменитые китайские иммигранты — Вэй Люй, Ли Лин. Впрочем отсутствие источников позволяет нам довольствоваться только предположениями на этот счет.

Правда, в хуннском обществе все-таки прослеживается определенная «межсословная» вертикальная мобильность. Когда Цзи-хоушань взошел в 58 г. до н. э. на престол под именем шаньюя Хуханье, он взял своего старшего брата Хутуусы, жившего «среди простого люда», и поставил его на место левого лули-вана. Следовательно, могло так случиться, что представитель даже королевского рода мог оказаться за пределами элитарных кругов.

За провинности или личные антипатии можно было понизить в должности. Когда правый лиюй-ван Сянь в 10 г. превысил свои полномочия в отношении исключительной монополии шаньюя на получение субсидий в виде «подарков» от Китая, он был вынужден бежать и был произведен Ван Малом в Китае в лжешаньюи. После того как он одумался и через два года вернулся домой, шаньюй разжаловал его в юйсучжичжихоу — очень мелкий ранг. Любопытно, что это не помешало ему в 13 г. стать шаньюем (!), правда, путем политического заговора. После коронации в отместку покойному шаньюю Сянь также понизил законного наследника Би, имевшего ранг хуюя (аналог при шаньюе Учжулю титулу левого сянь-вана) в левого тучи-вана, т. е. левого «мудрого» князя. В эпоху Модэ это был один из наивысших титулов, но на рубеже эр генеалогически более низкий, чем хуюй[750]. Но что интересно, это также не стало помехой для Би, который в дальнейшем стал первым шаньюем Южнохуннской конфедерации. Все-таки королевская кровь — надежный гарант для политической карьеры, независимо от начальной ступеньки, политических интриг и возраста кандидата! Однако дальнейшее зависело от личных качеств кандидата, от того, какие силы его поддерживают, и от того, как он сумеет распорядиться своей властью.

Глава 5 Структура власти

Пути к власти: шелк и война

Проблема формализации отношений власти неразрывно связана с проблемой происхождения государственности. Следовательно, вызревание и развитие властных механизмов и структур должно рассматриваться в контексте существующих теорий образования государства. Наиболее популярные модели становления государственности включают следующие внутренние и внешние факторы: организационно-управленческие и редистрибутивные обязанности, контроль над средствами производства и значимыми ресурсами, внешний обмен и торговля, идеология, война[751].