«Империя Кремль». Крепость или крепостная система?

С. БЕЛКОВСКИЙ. Потому что стабилизировать эту ситуацию в краткосрочной перспективе невозможно, ибо приоритеты Владимира Путина нам достаточно ясны. В этом преступлении, которое сейчас совершается на грани Третьей мировой войны, есть две стороны, как во всяком преступлении: субъективная и объективная. Субъективное – это представление Путина о предмете. Он считает, что Запад много лет его обманывал, и вот настал час, когда он может отплатить за эту обиду. Его кардинальное преимущество состоит в том, что он может воевать и хочет воевать, а Европа и Америка воевать совершенно не хотят и практически не могут, ибо ценность жизни жителя евроатлантического мира слишком велика по сравнению с жизнью россиянина, которого можно «отправить в отпуск» и тем самым на смерть. И ведь никто не восстал, правда? Нет. А что бы творилось сегодня в аналогичной ситуации в Германии, страшно себе представить.

И, во-вторых, потому что народ абсолютно консолидируется вокруг собственного лидера по мере нарастания лишений, что тоже присуще не всякой нации, а нашей присуще. Еще 23-го, по-моему, мая 1941 года генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин произнес свой легендарный тост на банкете в Кремле: «За терпение русского народа!». Поэтому Путин считает, что терпение русского народа, которое компенсирует его собственное лопнувшее терпение по поводу ненадежности и лицемерия Запада и его готовность положить значительное количество русских жизней – прямо или косвенно – за успех своей собственной линии, позволит передавить Запад. Украина – лишь плацдарм. Она вообще для Путина не партнер и не контрагент. Он же никогда не считал Украину серьезным государством. И то, что он может заигрывать с Петром Порошенко или напрямую или через Владислава Суркова, или через каких-то еще чиновников, – это не более чем игра. Поэтому конфронтация будет продолжаться, будет продолжаться эскалация конфликта.

Я не думаю, что Путин относится к санкциям слишком серьезно. Во-первых, он считает, что многие страны выжили под санкциями более жесткими и длительными, например, Иран. Во-вторых, ущерб, который элиты понесут от санкций, реальный, объективный ущерб – только плюс, потому что хватит грабить Россию – надо что-то и принести, какую-то жертву на алтарь из части награбленного.

С. КОРЗУН. Но сначала надо Пенсионный фонд отправить на помощь нефтяным… Ну, ладно, это отдельный вопрос.

С. БЕЛКОВСКИЙ. И Пенсионный фонд, и Фонд национального благосостояния. А для чего мы их копили столько времени? Чтобы накормить русский народ, что сделать невозможно? Нет, мы хотим достичь больших высот. Здесь главное – я сейчас немножко отвлекусь от генеральной линии партии, излагаемой мною же, – что колоссальная историко-психологическая проблема русского человека состоит в том, что мы (и я сам как русский человек тоже, естественно, страдаю от этого) не можем выносить бремени обыденной жизни – это наше кардинальное отличие от европейцев. Понимаете, если человек нашего возраста работает официантом в России – это означает, что он неудачник. А если человек нашего с вами возраста работает официантом в Европе – это абсолютно нормально, это один из возможных жизненных сценариев, который никем не подвергается сомнению и тем более осуждению. Поэтому вот эта обыденность буржуазной жизни, в которую мы впали с концом, скорее, чем началом постсоветского кризиса, породило в нас бессознательную тягу к великим потрясениям. Эти великие потрясения нам даются в виде войны, которую организует Владимир Владимирович Путин.

Русские люди становятся сопричастными этой войне, даже не вставая с дивана, и тем самым «у нас была великая эпоха», как сказал Эдуард Вениаминович Лимонов, и это название его книги – оно абсолютно архетипическое. Для русского человека очень важно понимать, что даже если он лежит абсолютно пьяным под забором, не имея возможности оказывать вспомоществование своей семье в трех ее поколениях, его можно разбудить, а когда он скажет: «У нас была великая эпоха», – совесть его чиста. Это то, что мы наблюдаем сегодня. Мы наблюдаем конвульсии этого сверхобыденного сознания. Как говорил Константин Леонтьев, наш выдающийся мыслитель, русский человек умеет быть святым, но не может быть честным. Также хорошо сказано, что из русского человека можно сделать, как из дерева, и дубину, и икону – это то, что мы наблюдаем сегодня.

Путин играет на самых древних, автохтонных и, к сожалению, не позитивных чертах своего народа.

С. КОРЗУН. Признайтесь, это в вас говорит драматург сейчас? Не столько политолог, сколько драматург, либо это одно и то же?

С. БЕЛКОВСКИЙ. Мы много с вами, Сергей, обсуждали в разных форматах, что я политолог-то фейковый. Это ж вы меня сделали политологом. Я оправдался тем, что я этого никогда не скрывал, а драматург – если вдруг я настоящий драматург – для меня это очень лестно.

С. КОРЗУН. Хорошо. Все-таки как политолога, наверное, вас спрошу. Мы вас сделали – значит, мы с вас и спросим, не возражаете?

С. БЕЛКОВСКИЙ. Да, вы сделали, конечно.