Империя Кремля

Как актуально звучат эти слова Энгельса как раз сегодня, когда Кремль совершает в Афганистане варварский геноцид, стараясь «осчастливить» афганский народ. Но я думаю, в свете произведенного нами анализа ленинской концепции о праве народов на самоопределение, наследники Ленина рассматривают свою нынешнюю колониальную войну в Афганистане — как «оборонительную войну» против американцев, пакистанцев и иранцев, которые не имеют в Афганистане ни одного солдата.

Конечно, целью Ленина в России была не демократическая революция, а «пролетарская революция», установление не демократии, а диктатуры одной партии под названием «диктатура пролетариата». Первым «пролетарием» Ленин, сын потомственного дворянина, считал самого себя (он так и пишет в цитируемых произведениях: «Мы, пролетарии»).

Для такого многонационального государства, как Россия, это означало, что будущая большевистская форма правления, каким бы именем она себя ни нарекла, будет диктатурой одного имперского центра, а не федерацией суверенных и равноправных наций. Здесь уместно начать рассказ о карьере первого ученика Ленина по национальному вопросу — Джугашвили — Кобы — Сталина.

Два обстоятельства сыграли решающую роль как в начальной карьере Кобы-Джугашвили, будущего Сталина, в большевистской партии, так и в его сближении с Лениным: это, во-первых, руководящее участие Кобы в закавказских вооруженных грабежах банков и казначейства в 1906–1911 годах, деньги от которых шли в партийную кассу Ленина за границей; во-вторых, деятельность Сталина как информатора Ленина по кавказским событиям и кавказским партиям, что делало Сталина в глазах Ленина экспертом по национальному вопросу, которому можно доверить более широкое поле деятельности. В обеих областях Сталин сыграл столь выдающуюся роль, что стоит на этом остановиться. Сталин начал свою сознательную жизнь уголовником и уголовником завершил ее, возможно, став жертвой другого уголовника — своего соратника и земляка Берии. Однако Сталин был не обычным уголовником, а уголовником, действовавшим во имя политических целей на службе радикальной политической партии — большевистской партии, которую Ленин создал вокруг себя. В те годы, после первой русской революции, карьеру в партии Ленина делали люди двух типов: либо яркие публицисты, либо бесстрашные «эксы». Эксами или экспроприаторами Ленин называл участников так называемых «боевых дружин» рабочей самообороны, которые создали большевики в революцию 1905-го года. Перед ними Ленин ставил цели:

— добывать для партии деньги путем «экспроприации экспроприаторов», то есть грабя банки и казначейства;

— убивать, как выражался Ленин, «шпионов, черносотенцев и начальствующих лиц полиции, армии и флота».

На Четвертом объединительном съезде РСДРП в 1906 году по предложению его меньшевистской части и при поддержке большинства фракции большевиков, кроме Ленина, практика «боевых дружин» была осуждена и запрещена. Резолюция Ленина, в которой говорилось, что «допустимы боевые выступления для захвата денежных средств», была отвергнута почти единодушно. Ленина поддержал на съезде уже известный ему кавказский экс — Коба-Джугашвили. На Пятом, лондонском съезде в 1907 году, на котором большинство делегатов состояло из большевиков, вновь обсуждался вопрос о «партизанских выступлениях» и эксах. Пробольшевистский съезд и на этот раз осудил грабительскую деятельность партизан под названием «боевые дружины» как анархистскую и бандитскую практику.

Ленин категорически протестовал против этого решения. Его опять поддержали только немногие из большевиков, в числе которых был опять-таки Коба.

И это понятно, если вспомнить, как началась карьера Сталина в большевистской партии. Зная, что ему, недоучке из духовной семинарии, невозможно состязаться не только с уже известными социал-демократическими публицистами от марксизма, как Мартов и Ленин, но даже со своими ровесниками, типа Троцкого, или более молодыми, типа Бухарина, Сталин избрал поприще, на котором он имел все шансы отличиться — карьеру партийного руководителя «боевых дружин» для грабежей на Кавказе. Великолепный знаток кавказской психологии, Сталин взял себе в качестве клички окутанное героическими легендами имя кавказского абрека из романа грузинского писателя Казбеги — Коба. Очень скоро новоявленный Коба затмил славу своего литературного прототипа.