Империя. На последнем краю

– Даже не знаю, как и сказать. Вот что, соколики, пойдемте-ка со мной. А вы, добры молодцы, оставайтесь. Это вам. Чай, разберетесь…

Георгий и Мишка удивленно смотрели вслед уходящей за двери банде. Затем Георгий раскрыл конверт, прочел содержимое и…

– Я… Я не знаю… Что сказать, не знаю. Вот…

Мишка прочитал бумагу. Еще раз. И… швырнул ее в огонь.

Они молчали.

Трещали дрова в камине, съедая остатки сообщения.

Молчал Георгий. Молчал Мишка.

Тягостное молчание.

Мишу душил ком в горле.

– Она мне врала, так получается… Всю мою жизнь врала… И отцу…

Георгий медленно проговорил, не отводя взгляда от огня:

– То есть мы с тобой родные братья…

Мишка зло ощерился:

– Мы с тобой – да! Вся наша банда – братья! Но папка мой – полковник Мостовский, ты понял! Понял, ты!!!

Брат поднял открытые ладони.

– Не злись, я тут ни при чем.

Новоявленный брат с шумом выпустил воздух из легких:

– Прости, я… Я не в себе, понимаешь?

Георгий кивнул:

– Понимаю. У меня состояние не лучше.

– И что будем делать?

Зло:

– Откуда я знаю! Они все решили за нас! Все, понимаешь?! Теперь ты светлейший князь Марфинский. Очень это в духе Маши!

Повисло мрачное и тягостное молчание. Наконец Мишка зачем-то хмуро поинтересовался:

– А ты к государыне как обращаешься?

Георгий пожал плечами:

– Маша. А как еще я к ней должен обращаться? Она же мне не мать в конце концов.

* * *

Империя Единства. Россия. Москва. Кремль. Кабинет ее величества. 9 октября 1918 года

– Ваше величество! Из главных новостей этого часа следует выделить обширное интервью великой княгини Александры Федоровны, которое она дала британской, американской и европейской прессе…

– Она еще на Кипре?

Арсеньева склонила голову.

– Судя по всему – да. Во всяком случае, местом интервью указана Ларнака, и я отследила по фамилиям репортеров, большая часть из них раньше слали свои статьи из Кипра и о ситуации на Кипре. Хотя есть и новые имена, которые, очевидно, прибыли специально к этому событию.

– Большой резонанс?

– Государыня, интервью только ушло в редакции. Публикации мы ожидаем сегодня, а резонанс, соответственно, завтра.

Маша устало кивнула.

– Хорошо. И что она там наговорила?

– В основном развивала свои прошлые заявления. Государыня, вот выдержки и основные посылы из этого интервью.

Императрица приняла из рук пресс-атташе листы машинописного текста и бегло просмотрела. Да, Аликс разошлась не на шутку. Обвинения в убийстве Николая и в желании убить всю его семью, включая верных людей и слуг. Возможно даже их котов и собак. И волнистых попугайчиков. Аресты истинных патриотов России. Конфискации. Ссылки. Казни. Помимо узурпации власти, Миша и Маша обвинялись чуть ли не во всех смертных грехах, включая поедание на завтрак христианских младенцев. Нет, конечно, прямо так не утверждалось, но за каким лешим Александра Федоровна упомянула еще и того безумца в Риме, который бросил в их авто бомбу, кричавшего об Апокалипсисе, и те дикие слухи о том, что нынешняя русская августейшая чета чуть ли не вестники конца света, а сама Маша «блудница вавилонская на звере багряном»?

По ходу дела Аликс зачем-то оскорбила российские элиты, «прислуживающие кровавым узурпаторам» и не спешащие принести присягу верности «единственно верному и истинному православному царю Алексею Николаевичу». Вместе с тем выражалась уверенность в том, что народ русский свергнет ненавистных узурпаторов и призовет на царство истинного…

В общем, обычный бред в исполнении Аликс. Но все бы ничего, но один момент заставил Машу нахмуриться.

Как-то она не очень любила, что ее сына Александра именуют Антихристом.

Зря Аликс это сказала.

* * *

Империя Единства. Россия. Москва. Кремль. Кабинет ее величества. 10 октября 1918 года

– Ваше величество! Как и ожидалось, германские «добровольцы» продолжают занимать позиции в ключевых местах Австрии. Сопротивления со стороны австрийских полков не наблюдается. Население встречает «добровольцев» если не ликованием, то, во всяком случае, без явной враждебности. Другое дело в Чехии, где уже начались столкновения, переходящие в уличные бои…

Гурко деловито докладывал. Маша слушала. Кивала. Но что ей эта Австрия, когда все мысли с любимым? А ситуация была очень тревожной. Миша несколько раз приходил в сознание, но потом вновь проваливался в бездну беспамятства. Постоянные переливания крови поддерживали его, но улучшения тоже не наблюдалось. Врачи выражали верноподданнический оптимизм, но разводили руками.

Надо ждать.

И верить в чудо.

* * *

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. 11 октября 1918 года

– Как думаешь, зачем нас тут всех собрали?

Иван Никитин пожал плечами.

– Что гадать, скоро узнаем.

– Надеюсь, с государем ничего не случилось.

– Типун тебе на язык, дурак!!!

Смирнов кивнул и демонстративно хлопнул себя ладонью по губам.