Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

На протяжении тысячелетий конфуцианские чиновники Китайской Поднебесной империи пытались предотвратить возникновение в Китае собственного торгово-ростовщического Ханаана. Конфуцианцы строго различали «первостепенное занятие», от которого зависит благополучие страны, – земледелие, и занятия «второстепенные» – ремесло и торговлю. «Когда совершенствуют второе занятие, то народ предается излишествам; когда совершенствуют основное занятие, то народ прост и честен»[323], – утверждалось в конфуцианском трактате «Спор о соли и железе», написанном еще до Рождества Христова. Фактически они выработали этику, исключавшую формирование ханаанских экономических структур, справедливо полагая, что «при истинном царе на рынках торговцы не будут пускать в обращение товары, которые бесполезны, ремесленники не будут изготовлять утварь и орудия, которые бесполезны»[324].

Государственная этика, сформулированная в «Споре», осуждала чиновников, которые «соревнуются с народом в погоне за выгодой, разлагают простоту, свойственную честным и искренним и достигают духовного преображения в алчных и низких»[325]. Запрещалось совмещать чиновничье жалованье «с малой прибылью». Но и государство как целое не должно было, по учению конфуцианцев, гоняться за прибылью, придерживаясь доктрины «хранения у народа». Богатство должно быть не в казне, а в домах народа: «если наверху есть накопленное богатство, то внизу у народа и чиновников непременно окажутся нехватка и недостаток»[326].

С внешним миром Китай веками торговал через сухопутный Великий шелковый путь и по морю через Гуанчжоу на юге страны. Купцы-рахдониты, Ханаан Средневековья, построили на импорте китайских и индийских товаров в Европу свою всемирную торговую организацию. В XV веке древние ханаанские карты помогли осевшим в Португалии рахдонитам и тамплиерам открыть морской путь в Индию и Китай. В то же время в самом Китае огромные корабли династии Мин, бороздившие Индийский океан, демонстрировали коммерческое могущество Поднебесной. Внешнеторговые китайские магнаты стремительно богатели и могли повернуть историю Китая на путь ханаанского олигархата. Но воспитанное на конфуцианстве чиновничество династии Мин оказалось мудрее: для того чтобы наживавшиеся на морской торговле богачи не подмяли под себя страну, в XV веке внешняя торговля Китая была резко ограничена. А в XVII веке при династии Цин для европейских товаров оставался открытым только порт Гуанчжоу, китайским же подданным и вовсе были запрещены поездки за море.

Конфуций (551–479 до Р. Х.)

© Naci Yavuz / Shutterstock.com

Эти меры вводились именно для ограничения частного обогащения, так как торговля с европейцами в XVI–XVIII веках была для китайского правительства чрезвычайно выгодна. В Европе очень ценились китайский шелк, чай и фарфор, за которые португальцы, голландцы, англичане и французы платили серебром. «Европейские государства соревновались в том, кто больше вложит в Китай серебра в обмен на китайские товары. В результате очень выгодного экспорта китайского шелка, фарфора и чая, а также очень высокого китайского спроса на серебро, который привел к тому, что здесь оно было вдвое дороже, чем в других частях света, в Китай в XVI–XVIII веках поступает три четверти серебра из Нового Света»[327], – отмечает итальянский историк экономики Джованни Арриги.

«К началу XIX в. империя Цин… достигла пика своего экономического могущества, превратившись в первую экономику мира, на которую приходилось от 20 % до трети мирового ВВП»[328], – пишет китаист Н. Вавилов. Ежегодный профицит внешнеторгового баланса Поднебесной достигал 5–6 миллионов лянов, или 222 тонны серебра.

Дельцы английского Ханаана из Ост-Индской компании решили исправить эту ситуацию в свою пользу. Они рассчитывали выправить платежный баланс компании за счет контрабанды опиума – запрещенного в Китае наркотика. Новые ханаанейцы пошли по пути древних. Торговля смертью была ханаанским бизнесом начиная с I тысячелетия до Р. Х. Для ввоза наркотика через Гуанчжоу англичане развернули в Британской Индии огромные опиумные плантации. «Индия, экспортируя опиум, помогает снабжать Англию чаем. Китай, потребляя опиум, облегчает операции с прибылями между Индией и Англией. Потреблением чая Англия способствует росту спроса на опиум в Индии»[329], – рассуждал отдел статистики Ост-Индской компании. С 1800 по 1819 год в Китай ввозилось 4 тысячи ящиков опиума ежегодно. К 1838 году оборот увеличился до 35 тысяч ящиков. К 1842 году ежегодный отток серебра из Китая составлял 10 миллионов лянов, разоряя как граждан, так и бюджет Поднебесной и раскручивая инфляцию. Фактически опиумная торговля была применением оружия массового поражения: в стране появились миллионы наркоманов, среди солдат и офицеров курение опиума стало повальным явлением, даже в чиновническом сословии доля наркозависимых достигала 30 %. В итоге армия потеряла боеспособность, а управление государством было дезорганизовано.