Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Как организовывалась агитация за Ельцина, рассказывает Дэвид Хоффман в своей книге «Олигархи»: «Чубайс не разрешал говорить об этом, но он использовал секретное оружие, чтобы помочь Ельцину победить на апрельском референдуме. Чубайс неофициально встретился с Джорджем Соросом… Сорос согласился финансировать кампанию в поддержку Ельцина, приуроченную к референдуму, в первый, но не в последний раз придя на помощь реформаторам. Представитель Чубайса, гражданин одной из западных стран, поехал в Швейцарию и оформил перевод миллиона долларов, полученного от Сороса, на офшорные счета, которыми Чубайс мог пользоваться в ходе кампании. Эти деньги помогли сторонникам Ельцина организовать рекламную акцию, заглушившую голоса оппозиции»[177].

Однако деньги Сороса не смогли решить ключевой задачи «реформаторов»: хотя большинство избирателей, особенно в крупных мегаполисах, оказали Ельцину поддержку (или ее удалось сфальсифицировать) в вопросе переизбрания парламента, они также проголосовали и за переизбрание президента. Это не входило в планы Ельцина. Конституционный суд заблокировал переизбрание как президента, так и парламента. Российская власть осталась в состоянии противоборства.

Тогда Ельцин решился на государственный переворот. 21 сентября 1993 года он опубликовал незаконный указ № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета, а также объявил о начале конституционной реформы и предстоящих выборах в Государственную Думу. В ответ Верховный Совет сместил его и привел к присяге в качестве президента Александра Руцкого, занимавшего должность вице-президента.

Анатолий Борисович Чубайс (род. 1955)

© Валентин Соболев / ТАСС

В центре Москвы началось почти двухнедельное уличное противостояние между сторонниками Верховного Совета и Ельцина. Белый дом, в котором заседал парламент, оказался в действительной, а не фиктивной, как в августе 1991 года, осаде. Вокруг него начали собираться многочисленные защитники конституционного строя. Ощущение легитимности Ельцина начало ускользать, что неминуемо вело к неповиновению силовых структур.

Однако, как и в 1991 году, на Ельцина работал внешний фактор – абсолютная уверенность в поддержке США и Запада. Председатель Верховного Совета Хасбулатов пишет в своих воспоминаниях: «Ни Ельцин, ни кто-либо из его советников не решились бы на осуществление антиконституционного насильственного государственного переворота, если бы не были твердо уверены в поддержке западных лидеров… Козырев, участник заговора со времени принятия решения о перевороте, – это несомненно. Он должен был переговорить с целым рядом самых высоких должностных лиц Запада и получить их одобрение с самого начала „предприятия”… Ведомство Козырева, его эмиссары день и ночь обрабатывали западных дипломатов, „демократические” журналисты и публицисты не покладая рук обрабатывали мировое общественное мнение, стремясь доказать, что „без Ельцина Россия погибнет”, а в Доме Советов засели „коммуно-фашисты”»[178].

К моменту перехода переворота в кровавую фазу с расстрелом Белого дома из танковых орудий, транслируемого на весь мир CNN, и Запад, и «демократическое общественное мнение» были уверены в том, что допустимо любое насилие, лишь бы подавить «коммуно-фашистов». То, что этот ярлык был приклеен к настоящим русским патриотам, а не к собственно коммунистам, показывало «Письмо сорока двух», в котором «демократическая интеллигенция» внутреннего российского Ханаана требовала запрета «националистических», а не коммунистической, партий и призывала ввести «жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти».

Расстрел Белого Дома. Москва, 3–4 октября 1993 г.

© Владимир Федоренко / РИА Новости

Кровавые события 3–4 октября 1993 года не превратились в еще более массовое истребление противников ельцинской диктатуры только благодаря сопротивлению рядовых солдат и офицеров. Сергей Бабурин, один из лидеров оппозиции, вспоминает: «2000 солдат дали показания, что у них был приказ стрелять на поражение по каждому, кто будет в Верховном Совете, не разбираясь… Если бы солдаты выполнили этот приказ, из Верховного Совета не вышел бы никто. В том, что кровь пролилась не океаном, а озером, – заслуга офицеров „Альфа”, и спецподразделений, и просто тех солдат, которые отказались стрелять… Когда меня поставили к стенке – доложили по рации Коржакову, что Бабурин задержан, и, получив приказ на мою ликвидацию, – я же видел, что те, кто приказ получили, они в растерянности… я не знаю, что бы дальше со мной случилось, если бы меня другие офицеры не отправили по блату в тюремную камеру. В 1993 году мне жизнь спасла тюремная камера»[179].