Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Автор этой книги был одним из защитников Белого дома. Мне было 19 лет, и я учился на третьем курса юрфака МГУ. В Верховном Совете я проходил практику, работая помощником депутата и юристом Федерального совета по обеспечению свободы слова. Я своими глазами видел, как лгала пропаганда ельцинских и западных СМИ. Последней ложью стали данные о 158 погибших в ходе штурма. Их, конечно, было гораздо больше. Эти люди пали жертвами ельцинской жажды власти и американской колониальной политики. После переворота 1993 года можно было формализовать колониальный статус России.

Была написана новая конституция Российской Федерации. Она была вариацией тех стандартных конституций, которые сочиняли для посткоммунистических стран Восточной Европы консультанты из ЦРУ. Источником суверенитета объявлялся «многонациональный народ» (русский народ при этом не упоминался вовсе, слово «русский» пришлось упомянуть лишь в связи с государственным языком), утверждался абсолютный примат международного права над российским и фиксировалась независимость Центрального банка (столпа Ханаана в любой стране). Также устанавливалось «идеологическое многообразие» и запрещалась любая государственная идеология: формально этот запрет был направлен против коммунизма, но в действительности – против русской патриотической идеологии. Таким образом, речь шла об образцовой конституции ханаанской колонии.

Однако кровавый переворот в Москве стал началом стратегического поражения США в борьбе за Россию. Если до этого большинство граждан испытывали какие-то иллюзии относительно ельцинского режима, то теперь они развеялись. На первых выборах в Государственную Думу, состоявшихся в декабре 1993 года, через два месяца после переворота, безоговорочным лидером оказалась ЛДПР, апеллировавшая к идеям патриотизма. Победителем следующих выборов, прошедших в 1995 году, оказалась КПРФ.

Момент истины наступил на новых президентских выборах 1996 года. Переизбрание Ельцина, в условиях общего разочарования и обнищания, кровавой чеченской войны и сопровождавших ее терактов, представлялось попросту невозможным. Однако, чтобы удержать власть, ельцинская «семья», фактически правившая теперь вместо президента, запустила широкую пиар-кампанию, задачей которой была легитимизация массовых предвыборных фальсификаций.

Борис Ельцин танцует на концерте в ходе предвыборной кампании 1996 г.

© Чумичев, Матыцин / ТАСС

«Предвыборная кампания Ельцина стоила стране от 700 миллионов до 4 миллиардов долларов, – пишет Юрий Скуратов, генеральный прокурор в 1995–2000-х годах, – только 24 из 170 предвыборных проектов ельцинской команды стоили порядка 193 миллионов долларов. Исходя даже из этого уже получается, что вся кампания обошлась далеко не в один миллиард долларов… Львиная доля денег ушла на массированную телерекламу и всероссийские акции типа „Голосуй, или проиграешь” и „Ельцин – наш президент”. Телереклама оплачивалась весьма своеобразно: меньшая часть средств переводилась по „безналу” из „белых” денег, а большая часть либо передавалась в „коробках из-под ксерокса”, либо переводилась сложными путями на счета в швейцарских банках. Наличные нигде не учитывались и не фиксировались. Провожая курьера куда-нибудь в Сибирь, штабисты с наличными фактически прощались»[180].

Лозунги «Голосуй, или проиграешь», образ Ельцина, нелепо отплясывающего на концерте в Ростове-на-Дону, тиражировались для того, чтобы убедить страну, что какая-то ее часть действительно поддержала непопулярного президента. Однако, как указывает начальник ельцинской охраны Коржаков, расставшийся с ним именно в 1996 году: «В Ростовской области Ельцин набрал в два раза меньше голосов, чем Зюганов – концерт сыграл роковую роль. Российский президент не должен так себя вести»[181]. Так же обстояло дело и по всей России.

Выборы Ельциным были проиграны, однако запугивание и подкуп сделали свое дело. Все политические силы предпочли согласиться с официально объявленными результатами второго тура. Ельцин якобы получил 53 % голосов – 40 миллионов 400 тысяч, то есть столько же, сколько в ходе апрельского референдума 1993 года дали положительный ответ на вопрос о доверии президенту, когда он был еще популярен. Цифра заведомо невозможная.